Он отобрал у нее ведерко, взял за ладошку, слегка сжал, Молча, они прошли по прокопанному бульдозером спуску к самой реке. Яковлев набрал воды в ведерко, отнес чуть повыше на берег, поставил. Оглянулся.
Тяжелые свинцовые валы полуметровой высоты поднимались из глубины, медленно разгонялись по ветру. Разбегаясь в стороны, они догоняли друг друга, обрушивались на берег, расшвыривая вокруг мириады ледяных брызг. Тяжко вздыхая, река шевелилась словно живая. Громоздкие тучи космато нависали над землей у самого горизонта, будто угрожая всему живому своей мощью.
Любовь Николаевна стояла чуть дальше от воды, в паре метров от Володьки. Глаза ее сверкали в свете луны. Он подошел к ней вплотную. Взгляд девушки был каким-то странным, выжидающим. Обняв девушку за талию, притянул к себе, зарылся лицом в локоны, выбившиеся из-под вязаной шапочки.
Они долго стояли вот так: молча, крепко обнявшись, положив голову на плечо друг другу. При почти одинаковом росте: Яковлев имел 175 сантиметров, Любовь Николаевна для девушки была довольно высока, дотянувшись до 171 сантиметров. А учитывая небольшой каблук ее осенних сапожек, им было очень удобно положить голову на плечо любимого человека.
Потом Володька решился и исполнил свою давнюю мечту. Он оторвался от девушки. Взял ее ладошки посмотрел прямо в глаза любимой. Поднес обе ладошки к своим губам, подышал на них, прижался губами.
–Любовь Николаевна,– прошептал он, переводя дыхание.
Чуть помедлил, собираясь с духом, продолжил, разделяя каждое слово мгновением паузы:
–Любовь…Николаевна…я…люблю…Вас…
Девушка, не отрываясь, смотрела ему в глаза. При каждом прозвучавшем слове признания ладошки ее, лежавшие в Володькиных руках, слегка вздрагивали. Взгляд оставался загадочным и влекущим. Губы ее многообещающе раздвинулись. Володька осторожно и нежно коснулся их своими губами. Уловив едва уловимое ответное встречное движение, потянулся к ним уже решительнее.
Это был их ПЕРВЫЙ ПОЦЕЛУЙ.
Они встречались уже более полугода, включая и его несмелые неуклюжие попытки ухаживания в начале весны. Но за все это время он не делал никаких попыток приблизиться к ее губам или как-то иначе сократить дистанцию. Володька сознательно оттягивал этот момент. Он справедливо полагал, что подобное возможно только в момент объяснения в любви. Тем прекраснее стало это мгновение. В ответ на слова любви он получил ответный порыв признательных губ. За этот миг можно все отдать.