— Ты ведь это тоже чувствуешь, да? — Он выпрямился и удивлённо
посмотрел на Шельгу Араи.— Даже твои бальзамы и травяные примочки
не смогли забить её запах. — Целительница едва заметно улыбнулась.
— И эта странная двойственность её ауры — Тьма и Свет — вместе.
Удивительно, легенды говорят, давным‐давно, до Великой Битвы, такое
можно было наблюдать у каждого, — он перевёл изумлённый взгляд на
ребёнка. Не услышав ответа на свой вопрос‐предположение, поднял
голову и посмотрел в лицо целительнице. — Что это? Снова свобода
выбора?! — Цитариус нахмурился. Обеспокоенно посмотрел на
целительницу. — Ребёнок точно без сознания?
— При таких внутренних и внешних повреждениях нет никаких
сомнений. Я вообще не понимаю, как он до сих пор жив. Старым ранам
уже больше недели, они загноились и сочились, а вот это, — она
указала рукой на обширную гематому в области груди, — указывает на
внутренне кровотечение. Видно, был сильный удар. Ко всему этому
множественные переломы рёбер, перелом запястья левой руки, две
рваные раны в области бедра правой ноги, — она небрежно заправила
за ухо выбившуюся прядь пепельных волос. — Не пациент, а сплошная
огромная рана.
— Надо всё равно попробовать, — он посмотрел на целительницу. —
Я помогу, — вздрогнул, услышав за спиной голос Вилисии.
— Я тоже помогу.
Цитариус удивлённо взглянул в её лицо. Когда она успела войти,
никто не заметил. Женщина лишь развела руками:
— И даже не спрашивай меня о мотивах. Сама удивлена не меньше
вашего.
За её спиной выросла тень Адагелия Оторонталия. Цитариус перевёл
вопрошающий взгляд на друга, тот в ответ лишь молча кивнул.
Мгновение они оценивающе рассматривали друг друга, затем, не
сговариваясь, воодушевлённые лишь только своей решимостью вернуть к
жизни неизвестное дитя, начали стремительно действовать. Шельга
Араи и Вилисия отправились подготавливать комнату для предстоящего
лечения, Адагелий исчез из палаты, чтобы накрыть больных пологом
сна, а Цитариус тем времен бережно спеленал ребёнка и поднял на
руки. Найдёныш вздрогнул, и по его телу прошла судорога. Руки
сильнее прижали лёгкое тело к груди.
— Держись, малыш! — тихо попросил Цитариус, ни на что не
надеясь, и быстрым шагом направился в палату, где его уже с
нетерпением ждали.
Сквозь закрытые веки пробивался дневной свет. В воздухе витали
пряные ароматы лечебных трав. Вдалеке звучали приглушённые голоса,
а рядом кто‐то мерно дышал и, судя по характерному монотонному
звуку, что‐то упорно толок. Веки вздрогнули и с неохотой
приоткрылись. Воцарилась тишина. Девочка первым делом перевела
взгляд туда, откуда шёл звук, зная уже по опыту: опасность там, где
особенно шумно. Рядом находилась женщина, о чём свидетельствовали
тонкие, узкие кисти рук, украшения на пальцах и шёлковый наряд.
Женщина замерла и повернулась в её сторону, отставляя на соседний
столик специальное приспособление для измельчения трав и специй —
каменную ступу. Робея, девочка осторожно подняла глаза. Встретилась
взглядом с незнакомкой. Вздрогнула. Испугалась своей бестактности и
почувствовала, что невольно краснеет. Она успела рассмотреть
женщину. Незамысловатая причёска, тонкие красивые черты лица и
невидящие глаза, затянутые белой пеленой, где полностью
отсутствовал зрачок, но при этом не казалось, что женщина не видит.
Она грустно улыбнулась и тихо проговорила: