Вписанные чьей‐то твёрдой рукой в её расписание дополнительные
часы по самообороне мотивировались "учителем‐мучителем" тем, что он
(то есть Джим) является самым отстающим, неперспективным, дохлым
"задохликом‐бестолочью", какого отродясь не видывали стены этой
академии за всё время своего существования. А так как отныне это
становится его личным делом, он клятвенно заверил, что будет теперь
уделять ей каждый день час или два своего личного свободного
времени.
"Я самая несчастная из всех несчастных в академии! Нет, не так!
Я самая несчастная на всём белом свете!"
Джим осторожно переступила с ноги на ногу и сделала ещё пару
шагов по тёмному коридору. Только бы добраться до комнаты. Устало
привалилась спиной к холодной стене. Показалось мало, через силу
повернулась и приложила разгорячённый лоб к холодному камню.
"Определённо, я так больше не выдержу!" Обречённо посмотрела вглубь
тёмного коридора. "Как же я раньше не замечала, что он такой
бесконечный?!" Заставила себя оторваться от надёжной стены и
сделала ещё пару шагов. "А все давно уже спят". Не удержалась,
упала. На четвереньках подползла к спасительной стене, попыталась
встать. "Да всё это бесполезно!" Сползла вниз. "Надо просто немного
отдохнуть". Сидя на холодном каменном полу, привалилась к стене и
прикрыла глаза.
Магистр Диирде‘Грамм выполнил своё обещание. Джим уже три месяца
жила как в кошмарном сне. А последний месяц стал для неё самым
настоящим испытанием. Весь преподавательский состав, заметив, что
она стала отставать по основным предметам, дружно переговорил с её
мучителем. И вот по расписанию тренировки теперь шли дважды в сутки
— рано утром (общая физическая подготовка) и вечером (отработка
основных приёмов). Да, она стала немного лучше прыгать, быстрее
бегать, относительно лазать по канату, не как раньше — съезжать на
голову преподавателю, посредственно отжиматься и подтягиваться, и
даже кое‐какие приёмы стали получаться куда лучше, но каких трудов
это ей стоило — не знал никто. Она не высыпалась, не отдыхала, едва
успевала вовремя поесть, забывая иногда искупаться и сменить на
себе вещи, и совершенно перестала следить за днями. На занятиях
автоматически что‐то писала, по вечерам списывала из тетрадей
Алисии недостающий материал, а по ночам зубрила прошедшие темы.
Порой и засыпала там же — за столом над конспектами. Всё чаще
закрадывалась мысль: а настолько ли ей хочется обладать таким
совершенным оружием и нужно ли это ей вообще?