Однажды две семьи решили обменяться квартирами. Чтобы мебель не перевозить, договорились они обменяться и мебелью. Потом подумали: вещи у нас тоже похожие, обменяемся-ка мы и вещами. Удобно! Перейти из квартиры в квартиру, вот и весь обмен. А совсем накануне переезда дошло до всех, что можно и семьями обменяться. Тогда каждая семья останется там, где жила, и никаких хлопот вообще не будет. Так новоселье на старых местах и отпраздновали.
Полюбила Фирма Фиму. Поцеловала его в лоб – и отпечаталась там фирменная печать. А в кармане появился кошелёк с фирменной зарплатой. Стал Фима фирменным. Одеваться стал фир-менно, говорить по-фирменному и вести себя, как Фирма скажет. Потом надоел Фима Фирме. Дунула она на него – и печать со лба исчезла, и кошелёк из кармана. Стал Фима снова человеком. Порадовался, было, но всё-таки стал искать другую фирму, которая бы его полюбила.
К автолюбителю Отору прибежал его приятель Мутор, тоже шофёр. Принёс ведро невесть с чем и предлагает: «Хочешь, твоя машина где угодно проедет?». Согласился Отор, и Мутор облил его машину чем-то бесцветным и скользким, только запах тухлый. Поехали. Брызги во все стороны летят, люди шарахаются, другие машины вбок сворачивают, а если задеть какую – вжик – и отлетает. «Во! Прямо вездеход! – кричит Мутор. – А к запаху привыкнешь».
Люди шли по улице, а перед ними вдруг прилавок поперёк улицы. Чего только там нет: и еда, и штучки всякие – и всё бесплатно. Радуется народ, хватают что хотят. Один Кимун заметил: кто что схватил, тут же исчезает. Оказывается, от каждой вещи на прилавке куда-то леска тянется. За неё-то людей и утягивают невесть куда. Хотел Кимун сказать всем об этом, да не стал. Обошёл прилавок и дальше отправился. Знал, что от бесплатной приманки никого просто так не отвадишь.
В саду Пюф росли светящиеся деревья с наивкуснейшими в мире плодами. Но Бузура ничто не радовало. Он ходил от дерева к дереву и думал, как ему выбраться из сада Пюф. Деревья заботливо шумели над ним и гладили его по голове ветвями, как многорукие индийские боги. И хотя Бузуру было уже сто лет, он чувствовал себя малышом, ему хотелось расплакаться, или даже закричать «уа-уа», так его влекло на волю. Но за сто лет можно было уже понять, что сад Пюф не снаружи его, а внутри.