– Я тоже, – ответил отец. – Мне бы хотелось, чтобы ты, окончив школу, начал работать в компании.
Джеймс Эверетт поднял брови и улыбнулся, как будто только что сделал Уиллу подарок.
– А что я там буду делать? – растерянно спросил Уилл.
– Начнешь с клерка, наверное, но, проявив себя, надолго в клерках не задержишься.
Уилл представил, как пишет своим карандашом какие-то цифры вместо рисования.
– Не уверен… – пробормотал он.
– В чем не уверен? Уилл сглотнул.
– Я не уверен, что именно этого хочу. В Сан-Франциско есть хороший художественный колледж. Я надеялся поучиться там.
– Учиться на художника? Уилл кивнул.
– Ты талантлив, Уилл, – сказал отец, нахмурившись. – Несомненно.
Уилл подумал, что отец хитрит. Он никогда не интересовался его рисунками, и мальчик не был уверен даже, что отец сохранил тот альбомчик, что Уилл подарил ему в горах.
– Мне хотелось бы, чтобы ты использовал свои способности, работая в компании инженером или архитектором. Представь только, что ты сможешь создать! Я видел, как ты смотрел на локомотив.
– Он очень внушительный… – кивнул Уилл.
– Канадской тихоокеанской железной дороге нужны люди, которые могли бы спроектировать новые океанские лайнеры и мосты, чтобы проложить наши пути по всему миру. Есть разговоры даже о переброске моста через Берингов пролив, чтобы попадать в Азию без помощи кораблей.
Уилл разложил свои приборы.
– Не уверен, что таково мое предназначение.
– Предназначение? Это чепуха. Мужчина исполняет свой долг, чтобы пробиться в этом мире, чтобы обеспечивать семью.
Перед Уиллом поставили тарелку с бараниной. Это было одно из его любимых блюд, но аппетит пропал.
– Художник не может заработать на жизнь, Уильям, – сказал отец. – Мы с мамой с радостью давали тебе возможность рисовать и писать красками – в качестве хобби. Но все эти художники живут в нищете.
– Я не возражаю против бедности, – ответил Уилл и добавил: – Мы ведь тоже когда-то были бедными.
– Бедности не стоит стыдиться, – отозвался Джеймс Эверетт, но Уилл заметил взгляд, которым тот окинул вагон-ресторан. – Но глупо искать бедности, обладая лучшими возможностями.
– Я хочу заниматься этим больше всего на свете, – просто сказал Уилл.
Отец внимательно посмотрел на него, и на мгновение Уиллу показалось, что он заметил в его взгляде сочувствие. Но потом Джеймс Эверетт фыркнул.