Надеюсь, мои "контакты" в столице обеспечат нам с Ольгой
возможность нормально "отовариться в Берёзке". С деньгами проблемы
закончились сразу после расчёта за эликсиры, а мои связи, я
надеюсь, в состоянии обеспечить меня необходимым количеством
"чеков", принимаемых в "Берёзке" вместо денег. По крайней мере, по
телефону сказали, что вопрос решат.
Денег, после инкассации от профа
выручки за эликсиры, у меня с избытком. Честно – я и не ожидал, что
столько средств мне удастся получить так быстро. Подружки его жены
оказались далеко не дурами, и для своего новогоднего подарка
выбрали эликсир Омоложения. Перечень их супругов, по мужской линии,
про которых я не забыл спросить у словоохотливого профессора, меня
прилично озадачил. Ладно, Каменщик, нынешний начальник областного
ОБХСС, сын которого, затем намертво присосётся к авиации России,
купив себе аэропорт Домодедово, но вот следующая пара фамилий,
явные "цеховики", они-то откуда тут взялись. Вроде, как не положено
дамам полусвета блистать телесами в обществе властьимущих, пусть
даже это и относится к встрече "блистательных" жён на нейтральной
территории. Видимо, есть у них своя площадка, где они всё же
встречаются, и находят, чего "померить". И да, пятикаратные серьги
никак не могут украсить женщину настолько же, как помолодевшее тело
и лицо, даже без украшений. Как же всё у женщин сложно!
Праздники заканчиваются. Не полная
неделя официально организованного государством пьянства постепенно
утихает, и уже можно о чём-то договариваться. Пробежался до
местного дендрария. Знакомый дедуська нашёлся в какой-то подсобке,
куда с трудом уместились стол, колченогая табуретка и
электрочайник, изрядно заросший накипью и неаппетитными разводами.
Зайти туда полностью мне не удалось. Дверь никак не хотела
закрываться, если между ней и столом кто-то находился.
– Мне ещё семена нужны, –
трагическим шёпотом незабвенного Воробьянинова, проходящего у меня
в Памяти, как "предводитель дворянства", провещал я
дендралогическому гуру. Дедок задумчиво посмотрел на мою руку,
постукивающую по краю стола. Ничего интересного там не было, если
не считать художественных достоинств четырёх казначейских билетов,
по двадцать пять рублей каждый. Их я зажал между пальцами, сложив
вдвое. Дедок, отодвинув меня, выглянул в коридор, затем надел очки,
и ещё раз посмотрел на мою руку, мысленно пересчитав количество
купюр.