Я перехватил крюк поудобнее, целясь острием ему в затылок. У
меня будет только один удар. Иначе на крики сбегутся его гориллы.
Задержал дыхание и осторожно переставил ногу.
— Ты правда хочешь это сделать? — спокойный голос Гоши пронзил,
словно током.
Я вздрогнул и встал, как вкопанный.
— Ты хочешь меня убить? — продолжил он, не оборачиваясь,
отхлебнул из бокала и лишь после этого повернулся ко мне.
В его потухшем взгляде читалась смертельная усталость. Лицо,
казалось, еще больше осунулось, а черты заострились. Как у
мертвеца.
— Ты не оставил мне выбора, — я стискивал пальцами крюк, готовый
в любой момент кинуться на него.
Но меня останавливал его спокойный тон и безразличное выражение
лица. Что за игру он затеял со мной? Какого хрена не зовет охрану?
Получается, он слышал, как я к нему подбираюсь. Пистолета у него не
видно.
Гоша наполнил бокал из квадратной бутылки и протянул мне.
- Ты ее хорошо знал? Выпей…
Я подошел ближе, крюк держал наготове, захватив его одной рукой.
Вторую протянул и осторожно взял бокал. Гоша снова хлебнул, на этот
раз из горла бутылки.
Я поцедил немного напитка, не сводя глаз с противника.
Первоклассный вискарь. Даже молодую и непривычную к крепкому
алкоголю глотку не обжег. По жилам разлилось приятное тепло.
— Я хорошо знал Зину… — отпил немного еще, косясь на Гошу и
следя за каждым его движением.
— Ты правда думаешь, что ее убила та мразь, что и девушку в
лесополосе?
— Уверен, — кивнул я. — Три жертвы… Это не совпадение, так не
бывает. Возможно, есть и еще убитые. Просто трупы еще не нашли.
Гоша стиснул бокал и процедил в адрес неизвестного убийцы:
— Закопаю тварь…
Видно, что сидел он в беседке давно. На деревянном полу куча
окурков. Он сидел и размышлял над моими словами. И до него,
наконец, дошло, что я не убийца. Гоша оказался не дурак. Слава
богу…
— Серийного убийцу тяжело найти, — я отбросил в сторону
крюк.
— Откуда ты знаешь? — ухмыльнулся Гоша. — Ты даже не мент. Хотя…
Есть в тебе что-то... От отца.
— Ты знаешь, где он сейчас?
— Нет.
Я больше не стал расспрашивать каталу о своем отце, он явно не
хотел разговаривать на эту тему. Сейчас ему было совсем не до
этого. Он думал, что поймал убийцу дочери и тешил себя скорой
местью, но его версия рассыпалась, а впереди маячила неизвестность,
душила злоба. Тихая ярость перерастала в бессилие и заставляла
умирать заживо.