— А, по моим сведениям вы больше никого в тот вечер не
подвозили, — молодой опер с надеждой выдал последний аргумент.
— Ну так правильно. Конец смены был.
— Диспетчер таксопарка сказала, что машину вы поставили в бокс
около двенадцати ночи, а потерпевшую вы подвозили около
одиннадцати. Где вы были почти целый час?
— Так в пару магазинов заскочил дежурных. Купил закуски и
коньяка на выходные. У меня в субботу день рождения будет. С
паспортом сверь, начальник. Праздник у меня скоро.
— Похоже, что нескоро, Кузькин, у вас праздник будет, — удачно
вмешался я в разговор и положил перед ним бумажку.
Тот с удивлением уставился на справку, в которой говорилось о
том, что экспертом-криминалистом лейтенантом милиции Пупкиным
(фамилию свою не стал ставить, если уж липа, то на сто процентов
пусть будет липой) проведено дактилоскопическое исследование
осколков стекла, изъятых тогда-то по такому-то факту. В результате
исследования на одном из осколков обнаружен след большого пальца
правой руки гражданина Кузькина Евгения Прохоровича, 12.04.1936
года рождения. Получите, распишитесь…
Таксист замер. Прочитал еще раз. Вцепился в бумажку, будто
собирался ее съесть, как фальшивомонетчик купюру. Снял кепку и
вытер ею лоб.
Опер забрал у него справку, тоже пробежал глазами и посмотрел на
меня:
— Отлично! Пальчики Кузькина! У вас новый эксперт? Кто такой
Пупкин?
— Да, новенький, — кивнул я, тихо про себя матеря
несообразительного опера (чуть контору не спалил, мог бы и мозгами
маленько раскинуть). — Перевелся недавно. Из Москвы. Лучший спец по
пальчикам.
— Ну что, Кузькин? — опер торжествующе уставился на
подозреваемого, тряся перед его мордой филькиной писулькой. —
Признаваться будем? Хотя мне твои признания уже ни к чему. Против
криминалистики не попрешь! Видал, что наука говорит? Для суда
железное доказательство. Куда цепочку дел, ворюга? Лучше говори!
Содействие следствию зачтется.
— В гараже заныкал, — пробубнил поникший таксист, комкая в руках
кепку. — Вот ведь как… Аккуратно старался я, не наследить. Как так
получилось-то?
— Ну знаешь, Кузькин, и на старуху бывает сам знаешь, что.
— Так-то оно так, начальник. Но тут написано, что наследил я
правой рукой.
— И что?
— Так я левша, начальник…
— Бывает, — выдал Погодин. — Волновался и руки перепутал.