В момент того безумного прыжка в смерч, Амулет точно также как и
сейчас, вытянулся вперед меня и, коснувшись хаотической энергии,
перенес меня в тонкий мир. Не знаю, это был такой механизм защиты,
необходимый триггер или еще что, но в прошлый раз это
сработало.
И я нутром чувствовал, что сработает и сейчас.
Лужа хаотической энергии оставшаяся после смерти боярина
Морозова все еще источала зловещий смрад самой бездны, но вариантов
у меня все равно не было. Разрушающие все на своем пути серпы
бешеной старухи качнули чашу весов в ее сторону и надо было срочно
сменить поле и правила боя.
На полном ходу, я скользнул в подкате и вытянул ладонь с
обмотанным вокруг Амулетом матери перед собой. С широко раскрытыми
глазами, я не сводил напряженного взгляда с хаотической дымки,
будучи готовым в любой момент одернуть руку.
Почуяв приближение жертвы, черная вязкая жидкость, будто живая,
приподнялась на двадцать сантиметров и образовала куполообразную
сеть, будучи готовая впиться в добычу. Старательно погасив инстинкт
самосохранения, я глубоко выдохнул и влетел в объятия Хаоса.
Оглушающе звенящая тишина ударила в мозг. Разом исчезли все
посторонние звуки и запахи. Стихла боль, с языка испарился стальной
привкус крови. Сковывающее тело давление могучей силы сменилось на
чувство свободы и легкости.
Будучи так долго в пылу сражения с боярами, Вельяминовым,
сестрой, а потом и первым Оракулом, я совсем забыл какого это
находиться в тихом спокойном месте.
И только я об этом подумал, как умиротворяющую тишину нарушил
оглушительно громкий треск. Подсознательно я ждал его, поэтому даже
не шелохнулся и вместо этого устало потер переносицу.
— И тебе привет, здоровяк, — обернулся я и махнул рукой
пятиметровому гиганту, что все еще неустанно пытался разбить
связующий нас бордово-синий канат.
Его могучее перекачанное тело переливалось голубыми вспышками
чистой астральной энергии, а безликая башка все также продолжала
меня игнорировать.
Я осмотрелся по сторонам и с сожалением убедился, что с прошлого
моего посещения тонкого мира ничего не изменилось. Все та же
непроглядная голубая пелена жаждущая расщепить все материальное.
Все та же семиметровая безопасная область вокруг здоровяка
антропоморфа, выходить за которую я не могу.
Такое себе пространство для маневра.