Шихонг был не единственным врагом, с
которым хану ханов предстояло иметь дело. Пока основные силы
каганата двигались по направлению к ханьской столице, несколько
туменов отправились к северным границам — разметать мятежников
Северной Орды. Унур-хан, наверняка имевший соглядатаев в Астае,
двинул войска на столицу брата, едва каганская армия вышла за
ворота. Ситуация, по словам Тургэна, весьма опасная — не будь каган
предупреждён нами об измене заранее. Теперь же, с посланными на
север туменами, осады Астая за нашими спинами можно не опасаться.
Вообще, принц и я особо не задумывались ни о ситуации, ни об
опасностях. Пока вокруг всё готовилось к войне, мы наслаждались
«медовым месяцем» — Тургэн быстро перенял от меня это название
первых недель супружеской жизни. Конечно, наш «месяц» проходил не
на пляже под пальмами экзотического острова, а в суровой степи и в
покоях каганского дворца, но я всё равно начала думать, что… быть
женой Тургэна не так уж и плохо! В нарушение всех традиций, мы
действительно делили одни покои — его. В моих полноправной хозяйкой
осталась Хедвиг — супруг наотрез отказался терпеть её вблизи себя,
заявив, что ему вполне хватает рядом одной «катастрофы» в моём
лице. Практически не разлучаясь, мы носились по степи на конях, раз
или два выезжали на охоту, время от времени присутствовали на
военных советах — мне было позволено в них участвовать. Причём,
решение это поддержала моя свекровь, пояснив хмурившемуся супругу,
что будущая хатун должна разбираться не только в политике, но и в
военном деле, чтобы быть достойной опорой мужу. Никогда бы не
подумала, что холодная, как Снежная королева, некогда требовавшая
моей казни каганша будет настолько содействовать мне во всём.
Каган, прежде нередко вызывавший меня к себе, чтобы поиграть в
шахматы и посостязаться в острословии, теперь, наоборот, смотрел на
меня суровым взглядом или не смотрел вовсе, будто меня не было.
Поэтому приглашение явиться пред его очи накануне выхода войск из
Астая застало меня врасплох. Тургэн собрался сопровождать меня, но
ему вежливо возразили, что великий хан желает побеседовать с
принцессой Юй Лу наедине.
— Расскажешь потом, о чём была
беседа? — притянул меня к себе Тургэн.
— Не думаешь, что, предназначайся она
и для твоих ушей, пригласили бы и тебя? — уклончиво ответила я и,
легко чмокнув его в губы, двинулась на встречу с царственным
свёкром.