я, будь моя воля, хранила бы по сей день. Я
присутствую на военных советах, потому что там от меня больше
пользы, чем в Зале Благовоний. Ты обучил меня искусству ведения
боя, позволил Фа Хи сделать меня воином, одолеть которого в
поединке сможет далеко не всякий — для чего? Чтобы я давала империи
наследников и до конца дней оставалась на женской половине? В этом
— обычаи предков, которые Тургэн нарушает из-за меня? Если так, то,
может, самое время пересмотреть их? — переставив фигуру, я подняла
на него глаза. — Тебе шах и мат, великий хан.
То, что я выиграла — просто везение.
В ярости, каган не смотрел, куда ставил фигуры — в отличие от меня.
Теперь я была уверена, что привела его в ещё большую ярость, но
взрыва не последовало. Хан ханов лишь смерил меня долгим взглядом,
который можно было расценить равно и как внимательный, и как
убийственный.
— То, что мой сын выбрал тебя, станет
или его спасением, или гибелью, — наконец проговорил он. — В
какой-то мере, я понимаю его одержимость тобой. Понимаю и симпатию
моей жены — думаю, в тебе она видит себя. А я... если
присмотреться, вижу в тебе задатки не только воина, но и
правительницы, достойной занять место рядом с ханом ханов. Обучая
тебя искусству ведения войны, я считал, ты станешь щитом для моего
сына, и в этом не ошибся. Но в Идууде ты была его "суудэр". Здесь,
в Астае, ты — его жена и, какими бы способностями и умениями ни
обладала, защищать его сейчас — не твоя задача. Твоя задача —
родить ему сына, и, чем быстрее, тем лучше. Если он так привязан к
тебе, вряд ли захочет назвать наследником сына от другой
жены...
— Другой жены? — вся моя напускная
невозмутимость мгновенно испарилась.
Кагана моя реакция явно удивила.
— Ты — его первая жена, принцесса Юй
Лу, но, конечно, не последняя. А теперь иди. Завтра мы выступаем на
Шихонг, и можешь считать себя воином, "суудэр" моего сына, хотя бы
и свирепым чотгором — но вернуться из похода ты должна его женой,
ожидающей появления наследника.
— Пока могу считать себя всем выше
перечисленным, подумаю на досуге и о наследнике, — поклонилась
я.
И, уже выплывая из комнаты, слышала,
как каган со вздохом пробормотал, будто разговаривал сам с
собой:
— И дерзкая же девица...
На следующий день войска кагана вышли
из Астая, держа «курс» на Шихонг. В ответ на расспросы Тургэна, я
отшутилась, умолчав о подробностях беседы с его родителем. Но,
гарцуя на Поло рядом с супругом, для себя решила, что при первой же
возможности, заведу разговор на тему «других жён» и посмотрю на его
реакцию. Если она меня не устроит, возвращение домой, о котором в
последнее время я и не вспоминала, перестанет быть просто «опцией»
и станет единственным возможным вариантом.