От его высокопарной речи сводило
скулы. Слишком много пафоса. Даже мне было понятно, что половина, а
то и большинство собравшихся ненавидели Фейсала.
Я заметила облегчение на лицах тех,
кто прибежал в спальню на мой крик и увидел его труп. Они ликовали,
но боялись признаться в этом даже себе. Вдруг накажут?
А тут подвернулись мы с
бесом-прислужником – идеальные «мальчики для битья». Грех не
воспользоваться такой возможностью и не свалить все на нас. Вот они
– преступники. Ату их, ату!
— Эта женщина, — «конферансье» указал
на меня, — была рядом с Великим Драконом в момент его гибели. Она –
единственный свидетель и виновница произошедшего. Ее сообщник –
бес-прислужник. Вместе они сговорились избавиться от нашего
господина. Я буду настаивать на их вине и требовать для обоих
казни.
Так он еще и обвинитель. Я
внимательнее присмотрелась к невысокому оратору. Ему только
треуголки не хватает, и будет полное сходство с Наполеоном. Даже
руку точно так же держит за отворотом сюртука. Как известно, у
низкорослых мужчин непомерно большое эго. Одним словом, мне
достался вредный и упертый соперник.
Он хотел сказать что-то еще, но я
устала слушать.
— На чем основывается ваше обвинение?
— спросила я.
Обвинитель посмотрел на меня так,
будто я – тумба, которая вдруг заговорила. Говорящая тумба – это же
с ума сойти, какая странность. Бедняга аж слова забыл. Стоял молча,
пялился на меня и моргал.
— Я задала вопрос, — повторила. — У
вас есть доказательства, улики против меня? Хоть что-нибудь?
— Тебе не давали слова, убийца! —
истерически выкрикнул он.
Осталось только окропить меня святой
водой. Потому что смотрел он на меня, как на демона из ада.
— Простите, но разве я не имею права
защищаться? — ответила на это. — Это ведь суд, не так ли? Вы –
обвинитель. Защитника мне, как я вижу, не предоставили, так что я
буду сама отстаивать свои интересы. И вообще, пока суд не
завершился, попрошу не называть меня убийцей. Им считается только
тот, чья вина доказана. Я же только подозреваемая.
В зале и до этого было тихо, а после
моих слов зрители даже дышать перестали. Все смотрели на меня, как
на какую-то диковинку. Похоже, я первая из обвиняемых, кто посмел
возразить обвинению.
Ничего, пусть привыкают. Я легко не
сдамся, еще поборюсь за свою жизнь. Если они надеялись казнить меня
сегодня на закате и разойтись, то их ждет сюрприз.