От живота вверх сразу поползла волна
тепла, объяла все тело, после же уксусной банки, едва не вывернуло,
а уж когда запил все живцом, пришлось прикладывать немало усилий,
чтобы все не выплюнуть обратно. Вместе с последним глотком,
накатила такая дурнота, что едва не свалился, если бы вновь не
уцепился за стену.
— Сейчас, потерпи немного, все в
порядок придет, максимум минут пять — десять, — заявил Цемент.
Пока я выпал из реальности, он успел
разогреть две банки тушенки с двумя же банками перловой каши.
Разделил все по двум фарфоровым тарелкам с зеркальным дном, и,
показывая пример, закинул в пасть первую ложку. Я достаточно пришел
в себя, чтобы почувствовать зверский голод, поэтому ел так — руками
только не помогал. Минута или две, и на меня смотрело мое отражение
в пустой тарелке. Думал, чего бы еще перекусить, однако после пищи
потянуло в дремоту. На душе сделалось хорошо-хорошо, будто бы и нет
за окном никакого конца всего старого мира, старого света… и
рассвета дивного нового.
— Не спи — замерзнешь! — потряс меня
за плечо Цемент, — Все, глянул я, переродились товарищи красные
комиссары! Выдвигаемся, но осторожно. Следуй за мной, без команды
ни во что не пали! Ясно? А лучше, вообще, ничего не делай, — я
кивнул, — Раз ясно, тогда двигаем. Должен, уже в себя прийти, почти
полтора часа в отключке проболтался.
Перед выходом он навернул на Ярыгина
длинную и толстую трубку глушителя. В две минуты прикрепил ЛЦУ и
фонарь, которые достал из сухарки за спиной.
— Можно и холодняком обойтись, но
надо спешить, — сказал мой партнер, — Могли пустыши на лестничную
площадку повылазить, ну или из низших кто.
Я повесил укорот за плечо, в руки
тоже взял пистолет. Привычней. Хотя какой стрелять, нет-нет и
бросало в дурноту, терялась картинка. Деньги оставил в квартире
туриста. Миллион долларов — плата за постой. Кому скажи?
Цемент спускался быстро, но при этом
ни на секунду не выпуская из зоны видимости ничего. Глядя на его
плавные, четкие движения, приходило понимание, что подготовка у
него на высоте, как бы не круче, чем у давших бой тварям
спецназовцев. В подъезде нам никто не встретился. Лишь во дворе, в
метрах пятидесяти от двери перетаптывались на месте четверо
зараженных, но на них напарник не обратил ни малейшего
внимания.
— Далеко, хрен бы с ними, а к элите
все равно не сунутся, ссат они ее, пусть она и дохлая, но всех
пугает, — пояснил мне.