Провожая меня, начмил товарищ Муминов внушал:
— Обязательно уломай Шанияза Курбанова. Он, конечно, сволочь, враг советской власти, но лечить умеет. Все об этом говорят. Ведь твоя первейшая задача сейчас — перестать харкать кровью…
Какой-то неграмотный лавочник может лечить чахотку, а главврач уездной больницы, образованнейший Владислав Пахомыч — не может. Не удивительно ли? Тут явно что-то не то… И я попытался раздобыть какие-нибудь факты по данному вопросу, тем более что заправлял во всем уезде следственными и розыскными делами.
В пригороде Каттарабата, уездной столицы, я отыскал дехканина, которого вылечил табиб-ака, то есть Шанияз Курбанов. Допросил по всей форме, заполнил десяток страниц протокола. Владислав Пахомыч освидетельствовал дехканина с точки зрения медицины.
— Никаких признаков туберкулеза, то есть чахотки, — сказал он, борясь с изумлением. — Могу только шляпу снять перед народной медициной. Хотел бы я знать, как это им удается. Разузнайте, Артык Надырматович, и человечество поставит вам памятник, как Луи Пастеру. Знаете, кто такой Луи Пастер?
Членов семейства дехканина трудно было отличить от нищих у мечети. Тощие, полуголодные, в рванье вместо одежды, — но трахомные глаза отца семейства блестели радостью, ибо считал себя мюридом Шанияза Курбанова. Добровольно стал его рабом, не по принуждению. Иначе не в силах был выразить всю свою признательность.
Табиб не миловал советских работников, но и к мусульманским начальникам относился не лучшим образом. Известно было, что однажды он отказался лечить какого-то большого муллу, приехавшего со свитой не то из Кашгара, не то из Афганистана. Взбешенный мулла проклял табиба и напустил на него мусульман. Шанияза избили, сожгли его дом, отравили овец и кур. По мулла умер, возвращаясь в свою страну, и темный люд сразу решил, что аллах на стороне табиба… И в моей душе появилось невольное уважение к кишлачному лекарю.
Сонно щурились звезды в хрупких ветвях, утомленно звучали голоса в чайхане. Люди гадали, кого же на этот раз аллах позволит лечить. Пришли к выводу — самых достойных и набожных, которые регулярно видят во сне божий рай. Известно было, что таких достойных каждую осень табиб выявлял в количестве одного-двух, реже трех человек. Иногда не находилось ни одного достойного. Мусульмане уверяли меня, что основной талант Шанияза Курбанова заключается именно в определении близости человека к богу, в степени его безгреховности. Ну, если это так, то мне тут делать было нечего.