— Это ту, которая забеременела от студента? — усмехнулся лорд
Родерстен.
— Ее, — поморщился ректор, словно у него что-то заболело.
— Мы отвлеклись, — холодно оборвал их граф. А мне, наоборот,
стало интересно. Значит, ее уволили? А как, интересно, наказали
этого молодчика? Да никак, наверное!
— А что такого? Она уже взрослая. Пусть для нее это будет
предупреждением, — высокомерно посмотрел в мою сторону лорд
Родерстен. — Не надо прыгать в койки лордов и строить иллюзии, что
на ней кто-нибудь женится.
Я готова была провалиться сквозь пол. Это вот, значит, какого
мнения они обо мне. Тогда зачем все это?
— Ариус прав, мы отвлеклись, — строго произнес ректор. — Та
девушка жила в комнате с тремя горничными, ее кровать свободна.
Если ты согласна жить в рабочем крыле, — обратился он ко мне, — я
зачислю тебя в Академию...
********* ********
До сих пор обида из-за сказанных главой попечительского совета
слов выжигала все внутри. Я ведь знала, что маги высокомерные
снобы, а эти еще и аристократы. С таким отношением я буду
сталкиваться каждый день, если не сумею выстоять, то ничего не
добьюсь. Это мой шанс на лучшую жизнь, если бы я не хотела все
изменить, меня бы никто не заставил здесь оказаться. Хотя у меня
было ощущение, что меня умело загнали в ловушку, из которой не
позволят выбраться. Посмотрим. Через три недели мне исполнится
восемнадцать, пора разобраться со всеми секретами, которые Софи мне
так и не открыла. Вначале она думала, что сможет поправиться, а
потом у нее просто не осталась сил, чтобы разговаривать.
— Я согласна, — твердо произнесла, при этом смотрела только на
ректора, в его глазах читалось одобрение, хотя, возможно, мне всего
лишь показалось.
Мысленно подсчитав свои скудные сбережения, которые удалось
отложить, работая горничной, я подумала, что на них можно купить
тетради и чернила. Мне до сих пор не верится, что, живя в достатке,
человек в один миг может оказаться на улице…
Первое время после смерти тетушки я ждала, что приедет
поверенный и сообщит, что Софи оставила мне наследство, ведь
откуда-то каждый год она привозила деньги. Но время шло, за аренду
платить было нечем, и меня грубо выставили на улицу с двумя
чемоданами. Все, что было ценного, продали, чтобы заплатить
целителям, а все остальное добро раздала слугам, потому что
последние три месяца жалование им не платили. Свои красивые платья
и несколько украшений продала, чтобы не умереть с голоду. Оставила
только один кулон. Софи умоляла ни при каких обстоятельствах с ним
не расставаться, а я дала клятву. Голод все-таки пришлось испытать
и даже пожить на улице. Не самые приятные воспоминания, но они
часто меня преследуют…