Сияющий круг разбился — с лодки в воду бросился человек во всём
чёрном.
Даже в сапогах. Нет, ну что же Дэбрэ за идиот! Он же так тоже
утонет.
Не утонул. Плавал он хорошо. Добрался до меня ровно в тот миг,
когда мои ноги коснулись камней — скользких и ещё более холодных,
чем вода здесь, у дна.
Не смотрел он фильмов ни про спасателей, ни про выживание в
дикой природе, но — не такой уж и дурак — приплыл сюда с верёвкой.
Я пыталась за него ухватиться, пока он меня ею окручивал. Воздуха
становилось всё меньше, отчаяния и страха больше. А потом он уплыл
— и я смотрела на него, исчезающего в свету, и ненавидела так
сильно, так бесконечно за то, что он меня здесь — в этом холоде,
темноте, на самом дне — бросил.
Надежда боролась с отчаянием, ненависть с благодарностью: не
бросил же. Ведь не бросил?
Он вытянул меня из воды, когда уже всё, воздух кончился. Я
лежала на полу лодки, лёгкие горели огнём, тело трясло от холода.
Он поцарапал меня, вырывая изо рта кляп, и на ладони, когда я
протёрла рот, остались розовые разводы. Живот и бока, даже ноги
болели — вытаскивая меня через край лодки, он не церемонился.
Дышать удавалось с трудом. Я закрыла глаза. Лицо и так было мокрым,
так что моих слёз никто не смог бы заметить.
Смешной человек. Всё пытался поправить мою задравшуюся до
коленей рубашку. Всё тянул и тянул за неё, а затем выругался
негромко. Что он там прошипел себе под нос, я так и не поняла.
Дэбрэ принялся сдирать с себя сюртук, накрыл мои ноги им —
холодным, тяжёлым, мокрым насквозь. Нашёл, о чём позаботиться.
— Снимите эти чёртовы цепи. — У меня голос хрипел, будто я
криком горло сорвала.
— У меня нет тут ключей...
О, так значит, когда будут ключи, он отпустит меня?
Аллилуйя!
— Как вы, Майри?
Он наклонился надо мной, заставил повернуть к нему голову. Пока
он вглядывался в мои глаза, я смотрела на него. Мокрый, он такой...
С растрёпанными волосами ему в разы лучше. Ресницы длинные, густые,
слиплись пиками. У него карие глаза, а в них — золотистые
звёзды.
Очень опасный мужчина. Да ещё и спаситель. И тюремщик. И дурак,
из-за которого я чуть не умерла.
— Зачем вы бросили цепь? — спросила я. — Хотели меня
утопить?
Он отвёл взгляд, начал отстраняться, и я схватила его за руку —
холодную, как и у меня, но широкую, сильную, с круглым следом от
зубов на ребре ладони. Я погладила этот след, будто так могла
стереть рану с его тела и из нашей памяти. Он бросил на наши
соединённые руки такой взгляд, что я мигом его отпустила.