Единственным,
что осталось в ней живым, были глаза. Марья закрывала их, открывала, переводила
взгляд из стороны в сторону, но какой толк от этого в кромешной тьме? Все
остальное тело словно исчезло.
Отчаяние
накатывало волнами, однако она не могла ни кричать, ни плакать, ни звать на
помощь. А если б и могла – кто пришел бы?
Пещера…
Единственное место, где поблизости были пещеры, - холмы над лесным озером в
часе ходьбы от деревни. Место дикое, безлюдное. Если и забредет какой охотник,
ему и в голову не придет, что под землей прикована цепями Марья, дочь Мореева.
Заживо похороненная бессмертная подручная Мары-Марены, обреченная на вечность в
могиле. Смешно, нелепо, страшно…
Но
как она попала сюда? Ведь не несли же Княжич с Ягной ее на руках. Да и конь не
прошел бы через бурелом. Разве что опоили ее навьим зельем, вводящим человека в
беспамятство, заставляющим делать все, что прикажут. Опоили и привели. Раздели
или заставили раздеться, приковали. Но зачем? Что бы она сделала против них
двоих? Ее чары никому не могут причинить зла.
Да
чтобы почувствовала себя униженной, опозоренной: раздетая, разутая,
простоволосая, скованная цепями. Чтобы дрогнула и сдалась.
Княжич
требовал у нее заклятье бессмертия – и откуда только выведал? Даже отцу Марья
не открыла этой тайны. Нет, он знал, что дочери дарована Мареной вечная жизнь,
но не то, что она разделила этот дар с любимым. Наверно, подслушал Иван их с
Кощеем разговор перед свадьбой, рано утром на опушке леса. Вот только невдомек
ему, что нет никакого заклятья. Что одному-единственному могла она передать
этот дар – тому, с кем связана душой и телом, с кем будет вместе до скончания
веков.
Но
прошло с тех пор уже два года – чего же ждал Княжич? Удобного случая? Видимо,
так. Вот и дождался – и Кощея нет рядом, и к отцу Марья пришла, когда ни его,
ни Любавы не оказалось дома. Да и Ягну нужно было упросить о помощи. Хотя вряд
ли она долго упиралась, на что угодно пошла бы ради Ивана. И Марью никогда не
любила, хоть и приходились они друг другу молочными сестрами.
Она
смотрела сквозь тьму, как в те мгновенья, когда приходила Марена. Это было как
сон наяву, и потом Марья ничего не помнила – что делала, с кем говорила. Отец и
Кощей рассказывали, что она исчезала и появлялась вновь. Если богиня хотела
явиться кому-то в человеческом облике, брала на время ее тело, потому что
только связанные обетом и лишь один раз в жизни могли увидеть бестелесную
сущность Марены.