– Так брать или нет?
– Воля твоя, Корней Агеич, а я бы… – Мать немного помолчала, снова вздохнула. – Я бы взяла.
– Андрюха, ты? – дед повернулся к Немому.
Немой ткнул указательным пальцем в Мишкину сторону, потом тронул свою гривну десятника.
– Хочешь сказать, что с ними в Младшей страже почти полный десяток соберется? – «перевел» дед.
Немой кивнул.
– Значит, брать… Ну а ты, Михайла, что скажешь?
– Мне вроде бы и невместно… – Мишка изобразил скромность, хотя взять ребят хотелось.
– Спрашивают – говори! – дед почему-то начал сердиться, было похоже, что ответы матери и Немого ему не понравились.
– А прокормим? – осторожно спросил Мишка.
– Не объедят да и бездельничать не будут.
– Тогда – брать.
– Вот как! – дед подбоченился и критически оглядел собеседников с высоты седла. – Одна пожалела, второй к делу пристроил, третий прокормом озаботился! А думать я за вас должен? Так, что ли? Ладно, эти обалдуи, но ты-то, Анюта, знаешь же!
– О чем ты, деда? – Мишка все еще не мог уразуметь причины дедова недовольства.
Дед сердито молчал, и мать, в очередной раз жалостно вздохнув, пояснила вместо него:
– Мишаня, не берут в Ратное чужих, – мать беспомощно развела руками. – Девок в замуж приводят, а мужиков или парней… Такой уж обычай за много лет сложился. Ты об этом, батюшка?
– О чем же еще? – дед пристукнул деревяшкой в железное донышко кожаного ведерка, заменявшего ему правое стремя. – Как я их перед сотней поставлю? Только если холопами. А если холопами, тогда какая же Младшая стража?
– Но Пашку же привели, когда у него родители померли, – вовремя припомнил прецедент Мишка.
Мать опять ответила вместо деда:
– Он – родич, Мишаня, его старшая сестра, которая в Ратном замужем, к себе взяла. А почему вы его Пашкой зовете? Он же Пантелей, должен быть Панькой, а не Пашкой.
– Нашла время выяснять! – досадливо оборвал невестку дед. – Если ничего другого не придумали, тогда два пути: или отправляем ребят на все четыре стороны, или едем назад в Туров обельные грамоты выправлять. Они и в холопы согласны, сами сказали.
«Блин, вот ведь ситуация! Деду, видимо, и самому хочется ребят взять, а обычай не позволяет, потому он и злится. А чего тогда нас спрашивал? Думал, что мы какой-нибудь выход придумаем? Что же тут придумаешь, было бы хоть какое-нибудь дальнее родство… Можно, конечно, и соврать: мол, дальних родственников из Турова привезли, но это дед и сам придумать мог бы, наверно, не хочет врать… Стоп, сэр Майкл! Родство! Как же я сразу-то…»