Из подвала, заметая следы, скинув резиновые перчатки, я доберусь
попозже до своей комнаты, надо выспаться хоть немного. Четвёртый
час ночи уже, скоро моё частое зевание вывернет челюсть
набекрень.
* * *
На следующее утро всё было спокойно, значит, пацаны никому не
пожаловались. Хотя меня подозревали, грозно спросив, что я делал
ночью. Я заявил, хлопая глазками в недоумении, что безмятежно спал.
Поверили или нет? Надо было ещё недельку-другую ждать, а потом
мстить? Решено: возмездие настигнет Троекурова через месяц, когда
они точно обо всём забудут! Если доживу с такими уродами. Хех!
Прямо перед вторым звонком на урок я поспешил из коридора на
своё место. Опережаю семенящую старую учительницу по литературе и
директора лицея Леонида Ильича, а заметил какую-то, не побоюсь
этого слова, молодую кралю с ошеломительной статью, судя по её
профилю и «заднему анфасу». Девушка была столь аппетитна и красива,
что я вбежал в класс, открывая перед троицей двери, и чуть не
вывернул шею, оглядывая барышню немногим старше меня. Просто
прелестное создание, уж насколько я себе запрещаю думать о
таком-эдаком, но всё равно проняло. Подобрав отвисшую было челюсть,
я уселся на своём месте, урок начинается...
Судя по разворачивающимся затем действиям, в классе меня ждала
засада. Как же историк на прошлом уроке поддел сестру и брата
Троекуровых, что они настолько озверели и опустились...
— Класс, встать! — вновь рявкнула наша староста Ирина
Всеволодовна, и молодь привычно повскакивала со своих мест.
— Добрый день, дети, — сияли и щерились во все шестьдесят четыре
вставных и не очень зуба наша литературная просветительница и
главный босс всея учебного заведения!
Не понимаю, что это на них нашло, чего на них улыбка, как будто
гвоздями прибитая?! Старенькая бабулька лишь на вид божий
одуванчик, а так крайне строгая, ворчливая и бойкая… грымза.
Прогрессирующий старческий маразм, не иначе сенильная деменция —
если пользоваться «медицинским жаргоном». Словечки ещё те, конечно,
немного оскорбительные, но старушка реально придиралась ко всем и
привередничала по поводу и без повода. Особенно в отношении вашего
покорного слуги. Никогда не видел на её лице даже намёка на улыбку,
и тут на тебе. Директор наш, Леонид Ильич, тоже не часто лыбится,
буквально впервые вижу его таким.