Все уставились на приличный объём
эльфийских гостинцев, разложенных перед хоббитом.
Хран маленький, ясно.
Марина оценила кучку.
– Маг в Нории уходит на свой квест, –
она посмотрела на Петьку, – Сложишь к себе?
– Да без проблем.
– Ну всё, я лошадей убираю? Дальше
они только ноги ломать будут.
– Да, пешком дойдём, – согласился
Петька, – Катайте сидора́, мужики. Последний марш-бросок на
сегодня.
Снег летел им в лица. Такое
впечатление, что ветер разгонялся, скатываясь со склонов Сумрачных
гор, и устремлялся в извилистые низинки меж холмов и скальников,
норовя опрокинуть упорную четвёрку. В свисте ветра слышался
издевательский хохот. Сураман ли это ржал, всё-таки разглядевший их
с помощью своих подосланных ворон, или игра потешалась, но через
пятнадцать минут это начало Петьку дико раздражать. Он остановился,
щурясь навстречу ветру и снегу, и негромко сказал:
– Я, конечно, польщён столь
пристальным вниманием к моей скромной персоне. Но отчего-то с
каждым шагом мне всё больше кажется, что пойти в космофлот было бы
намного проще... – и про себя добавил, что вместо того, чтобы ржать
над группой, лучше бы местному ИИ проверить алгоритмы собственной
локации.
Ветер словно запнулся, и из
восточного стал боковым, южным, а потом и вовсе задул в спину,
подталкивая их в гору. Хохот и визг тоже прекратились, да и снег
стал пореже.
Быстро она соображает, – подумал
Петька, но вслух дипломатично пробормотал:
– Спасибо.
И всё же совсем без инцидентов не
обошлось. Взбираясь на очередной кусок склона, хоббит раскатился и
полетел кувырком вниз, где здорово приложился спиной об камень и
остался лежать, раскинув руки и издавая жалостные стоны.
– Да что ж ты за босоногий мальчик,
мать твою! – в сердцах высказалась Марина, – Говорила я ему: давай
дам тебе запасные ботинки – дак нет! Аутентичность!
Петька только вздохнул и пошёл вниз,
надо же было дотащить хоббита до трясущегося от усталости мага, для
которого сейчас лишняя петля туда-сюда по склону представлялась
непосильным подвигом. И тут он увидел его.
Кольцо висело, зацепившись цепочкой
(Одо, как и положено, носил его на шее) за краешек камня. И очень
выразительно поблёскивало на солнце. Там даже вот этот блик был –
яркая точка и лучики от неё, в фильмах это ещё сопровождается таким
характерным «тинь!»