В кабинете мрачно. Странно, отец любит много света. Видимо, ради
меня окно прикрыл. Не нравится мне, что оно панорамное. Нельзя на
первом этаже так рисковать открытостью и свободой доступа.
Я сажусь за стол, по новой привычке глядя на отца с опаской и
настороженностью. Знаю, что любит меня, но что-то внутри
протестует, ненависть к его деньгам разжигает. А ведь это тот же
добродушный человек, когда-то державший меня на коленях, читавший
мне сказки на ночь, за руку водящий меня в школу, утирающий слезу
на моем выпускном.
— Элечка, познакомься, это Самир! — Жестом руки отец указывает
на огромную фигуру, отклеившуюся от окна.
Шагнув вперед, этот Самир впускает в кабинет свет, и я только
сейчас понимаю, что портьеры раздвинуты. Это он своей широченной
спиной занимал весь оконный проем.
Чудовищно громадный зверь надвигается на меня темной тучей. Его
похожесть на тех сволочей, чьей заложницей я пробыла трое
бесконечных суток, вызывает тошноту. Пугающе мускулистый, смуглый,
хмурый обладатель беспросветно черных зачесанных назад волос и
густой щетины. Строгий костюм едва ли не по швам расползается на
его внушительном теле, а белоснежный воротник рубашки кажется
ослепительным на фоне темного пиджака и бронзовой шеи. Он пронзает
меня глубокой синевой глаз, и я взволнованно сглатываю.
— Здравствуйте, — произношу хрипло и перевожу взгляд на
отца.
— Я долго думал, как помочь тебе, Элечка. Надеюсь, ты оценишь. С
сегодняшнего дня Самир — твой телохранитель.
Опять смотрю на двухметровую гору и замираю. Для этого Самира
любой человек не больше комара. Прихлопнет и не заметит. Я ему от
силы до солнечного сплетения ростом достану. Зато он двумя пальцами
мою шею обхватит и раздавит. Никогда не встречала таких бугаев.
Даже мои похитители мельче были.
— Рядом с ним тебе нечего бояться.
За исключением того, что он сам случайно меня задавит, защищая
от кого-нибудь.
— Человек он проверенный, надежный.
— Спасибо, но я вынуждена отказаться. Зачем мне телохранитель? Я
никуда не выхожу.
— Теперь будешь выходить, — настойчивее твердит отец. — Я больше
не в силах наблюдать, как дочь превращается в комнатное растение.
Или ты улетаешь к матери в Испанию, или возвращаешься к прошлой
жизни здесь. В том или ином случае Самир — твой телохранитель.
Отныне. Всегда. И везде.