Решение отца безусловно и категорично. Каких-то полгода назад,
когда я строила воздушные замки, я позволяла себе споры и капризы.
Сегодня лишь покорно склоняю голову.
Я боюсь всего, даже его. Он это знает, но уже сложно что-то
изменить.
— Мне нужно уехать на некоторое время, — сообщает он, пока я с
изумлением, граничащим с ужасом, разглядываю Самира. — Тебе
предстоит занять мое место. Помнишь, однажды ты помогала мне с
бумагами? Когда я сломал ногу?
Теперь у меня возникает сомнение, что случайно сломал. А вдруг
помогли? Вдруг и папа подвергался нападкам?
— Придется снова поработать, Элечка. Ты как? Справишься?
— Не думаю, что это хорошая идея, — проговариваю, отводя взгляд
от своего телохранителя. — Руководитель из меня сейчас
неважный.
— Самир тебе поможет. Заодно познакомитесь поближе.
— Зачем нам знакомиться поближе? — вырывается хрипло.
— Вы много времени будете проводить вместе. Логично, что
взаимопонимание облегчит общение.
Я выдыхаю. И судя по смятению на лице отца, слишком громко.
Согласно кивнув, я покидаю кабинет, так и не услышав от Самира
ни слова. Ухожу в свою комнату, запираюсь и, бросившись на кровать,
утыкаюсь в подушку. Кричу, реву, надрываю горло, заглушая
истерику.
Разве это жизнь? Я не испытываю радости, не различаю красок, не
чувствую вкуса. Недавно прищемила палец дверцей шкафа. Ноготь едва
ли не с корнем выдрала. Кровь, воспаление, синяк. А я даже боли не
почувствовала.
Стук в дверь вырывает меня из терзаний. Утерев слезы,
откашливаюсь и спрашиваю, кто.
Это няня.
Подрываюсь с кровати, открываю дверь и кидаюсь в ее объятия.
Опять рыдаю. Не могу сдержаться. Так больно и противно, словно отец
попросил меня не делами заняться, а снова плен пережить.
Всхлипывая, выкладываю няне и про Самира, и про отъезд отца,
успокаиваюсь от ее шепота и поглаживаний и выдаю то, о чем давно
подумываю:
— Я не хочу жить, няня.
— Что ты такое говоришь, Элечка?! Немедленно прекрати! —
ругается она.
— Нет, ты не понимаешь! — Я отстраняюсь от нее и отхожу к окну.
На улице уже смеркается, а буря только разыгрывается. — Это не
жизнь. Я пленница. Мне кажется, даже если того последнего мерзавца
поймают и посадят за решетку, я не обрету покой. А Самира этого ты
видела? Отец его что, на скотобойне нашел? Он там головы быкам
голыми руками отрывал?