— Так я уезжаю сегодня? — Сердце Агнешки вновь испуганно
сжалось.
— Да, милая, да.
Ради проводов уходящей из обители Агнешки девушек отпустили
пораньше с занятий. Щебечущими стайками они высыпали из классов в
коридоры, заполнили лестницы и главный холл, и каждая нашла, чего
доброго пожелать в дальнюю дорогу любимой сестрице Агнешечке.
Некоторые ученицы даже расплакались.
Шум стоял такой, как перед каникулами, когда все собирались по
домам и прощались каждая с каждой, плача и обнимая, словно
свидеться больше не доведётся. Агнешку провожали будто бы навсегда,
и она не смела и слова сказать, что в сердце живёт надежда
вернуться.
От чужой доброты слёзы встали в глазах, но Агнешка пока
держалась — поклялась Душеньке не плакать. Слово дала, что будет
сильной духом, сохранит веру и вернётся назад, как только сумеет. И
вот, не прошло и получаса, как Агнешка зарыдала на плече у любимой
подружки. Маринка тоже шмыгала носом. Рядом всхлипывали другие, так
что неудивительно, что сестрица Эля, наблюдающая за проводами,
благословила всех расходиться по кельям таким голосом, что через
минуту пышно украшенный монастырский холл совсем опустел.
Остались только Агнешка, низенькая полная дама по имени Фица,
присланная отцом, и сестрица Эля, держащая себя строго и чинно —
ужасно их расставанием недовольная.
Душенька провожать не пошла, обняла на дорожку и слово дала, что
будет усердно молиться о Агнешкином возвращении. И по три раза на
дню, и когда перед ликом самого Люциана на коленях будет еженощно
стоять, то имя Агнешкино станет поминать первым среди самых
важных.
Велика честь незначительной ученице от великой аббатисы
Брындуши, да Агнешка бы с радостью от неё отказалась. Только б
позволили ей остаться в обители, хоть на птичьих правах, пусть
самой последней прислужницей — как же хотелось остаться!
Она просила, молила оставить её, но Душенька головой покачала,
приказала встать с колен, сесть в кресло и быть внимательной к
наставлениям.
— Боги говорят, что тебе предначертано пройти этот путь, — в её
голосе говорила сама печаль, и Агнешка потеряла всякую надежду на
благополучный исход своего дела.
Случалось ей уже видеть аббатису в таком состоянии, и она знала:
увы, но всё решено, и Душенька от божественной воли не отступит,
как бы сердце ни рвалось к иному решению.