— Не стреляйте, — на бегу кричала Агнешка, путаясь в полах шубы
и цепляясь носками сапог за комья сбитого снега. — Пожалуйста, не
стреляйте. Это хорошие волки, они нас спасли!
Казалось, прошли часы, пока она добралась до лежащего ничком на
снегу альфы. Но, конечно, минули лишь считанные мгновения. Она
рухнула рядом с ним в снег и подняла вверх руку с горящим на ладони
огнём.
— Я, Агния Сташевская, дочь герцога Григораша и целительницы
Василики, приказываю вам, добрые люди, опустить оружие. Здесь не с
кем сражаться. Тут только наши спасители. Верьте мне!
Пока она кричала, сражение девушки с волками завершилось её
полной победой. Прикрытая лишь упавшими на грудь серебристыми
волосами, она упала на колени рядом с Агнешкой. Глаза волчицы
горели золотистым огнём, удлинившиеся клыки мешали говорить, а
слова оказались незнакомыми, но смысл её речи Агнешка поняла.
Волчица требовала спасти альфу.
Больше из леса никто не стрелял, и вскоре к обнажённой волчице
присоединился с десяток голых мужчин со свирепыми лицами. Они
говорили по-своему, все одновременно, рычаще, для Агнешки совсем
непонятно. Одно слово повторялось чаще всего, и Агнешка неуверенно
повторила его:
— Хольгер?
— Хогги! — повторила золотоглазая волчица и схватила Агнешку за
руку, потянула её к лежащему без чувств мужчине. — Хольгер.
Кроме имени прозвучало что-то ещё, но перевод Агнешке не
требовался. Как и просьбы, походящей на требование. Она бы не
отказала в спасении даже безумцу-полумедведю, а здесь перед ней
лежал человек. Кровь пропитала снег, её вытекло немало даже для
такого крупного мужчины. И терять время было нельзя.
Закрыв глаза, Агнешка провела руками над грудью мужчины, не
касаясь его. Постаралась отрешиться от всего и внутренним зрением
увидеть всё то, что требовалось исцелить. Она боялась, что дар её
подведёт, но всё получилось.
Сердце альфы билось. Стрела вошла глубоко, по пути раздробив
ребро и разорвав ткани тела, сосуды. Кровь вытекала наружу и
скапливалась внутри, и это было опасно. Ещё Агнешке не понравился
вид старой раны на том же левом боку. За нею чувствовалась чернота,
и её требовалось вычистить с той же тщательностью, как и избавить
от стрелы, осколков ребра и сгустков крови.
Но начать следовало со стрелы. Уж слишком близко к сердцу
остановился металлический наконечник.