Она тоже почувствовала это? Но такого
просто не могло быть! Амели слишком хорошо понимала, что у нее не
может быть магии земли! Ведь это означало бы, что она –
ведьма-полностихийница! А такое возможно, только если…
Впрочем, думать об этом сейчас не
стоило, и Амели сосредоточилась, пытаясь действовать в унисон с
Моник.
– Кажется, ему лучше, – прошептал де
Тюренн.
Амели боялась в это поверить. Но у
Фернана, действительно, порозовели щеки, и стало ровным
дыхание.
– Ну, что же вы стоите как истуканы?
– вскричал герцог Ламанский, обращаясь к магам. – Он уже вне
опасности! Нужно перенести его в мои апартаменты!
Маги засуетились, стараясь поднять
раненого так, чтобы не причинить ему вреда.
– Что происходит, ваше высочество? –
Амели была почти без сил, и голос ее звучал чуть слышно.
Герцог Ламанский посмотрел в ее
сторону.
– Ах, простите, ваше высочество,
наверно, я сначала должен был всё объяснить. Этот молодой человек –
мой сын, принц Армэль.
Не только Амели, но и все
присутствующие воззрились на него в немом изумлении. А потом так же
дружно посмотрели на того, кого считали принцем еще минуту назад.
Молодой человек, за руку и сердце которого бились невесты, устало
улыбнулся и развел руками – дескать, да, не принц, извините.
Герцог Ламанский пояснил:
– А это – мой младший сын, Мирэль.
Но, господа, обсуждать это сейчас не время. Я отвечу на ваши
вопросы после того, как мой старший сын придет в себя.
Маги осторожно понесли принца в
апартаменты герцога, следом за ними удалились и герцог с младшим
принцем. Амели проводила их тревожным взглядом. Она чувствовала
усталость и разочарование.
– Неужели, ваше высочество, вы, как и
остальные, тоже об этом не знали? – спросила Моник. – Кажется, он
был вашим секретарем, не так ли?
Ей не хотелось отвечать. Ей вообще не
хотелось ни с кем разговаривать.
Она с трудом добралась до своих
апартаментов. Хорошо, что Вероник уже спала. Она упала в кресло и
зарыдала. Испуганная Жюли принесла воды и вина. Но ей не хотелось
пить. Ей хотелось только дождаться утра, поговорить с герцогом де
Тюренном и получить у него разрешение на отъезд из Анагории (ведь
именно он оставался правителем до тех пор, пока принц Армэль не
будет коронован).
Думать о Фернане как о принце было
решительно невозможно. Как невозможно было и простить его за то,
что он так долго скрывал от нее правду.