Всё правильно, Дамара? Так надо было…
Не так, сука волосатая.
Свет встал со скамейки и ухватил меня за ноги. Я вначале рухнула к полу головой, но не ударилась, потому что он меня держал крепко, а потом, как свёрнутый ковёр, закинул себе на плечо, чтобы выбить из меня пыль, видимо.
Я стала бить его кулаками по спине. Но мы уже выходили из зала. Свет свернул в тихий коридор под охраной и направился в нашу комнату.
Он время от времени срывается, нужно работать в правильном направлении. Или я уже превратилась в жертву и тряпку? Терплю гораздо больше, чем мне по статусу положено?
Вот этого только не хватало! Принять его поведение как должное.
В комнате уже не было чана с водой, аромат стоял невероятный. И женщина, спасаясь от солдафонов, осталась спать у нас. Только устроилась она на полу, чистая и растрёпанная легла между кувшинами с благовониями, и ей наверняка снились дворец, молодые рабы и шёлковые подушки. Она сделала вид, что спит дальше. Я, свисая с плеча Молнесвета, приложила палец к губам, давая ей знак, чтобы спала, пока не выгонят.
Свет опрокинул меня на кровать, я тут же вскочила на ноги и стянула с себя сорочку, скомкала её и через широкое плечо кинула на женщину, туда же улетели мои штаны.
Тролль с вожделением рассматривал моё нагое тело, облизывался. Тунику стащил, кинул туда же в угол. И юбкой тяжелой похоронил тётку под нашими одеждами, она только, укрытая, кувшины падающие поправляла, но больше не двигалась.
И стоял такой красавец перед супружеским ложем, хвостом вилял.
Орган поднялся, он по нему кулачищем провёл.
Вот ведь… Как не дать ему рассвирепеть?
– Ляг! – Повелительно указала на ложе, он не двигался. У меня сразу ёкнуло в груди. Опять ведь возьмёт… Нужно тогда его грохнуть.
Как только подумала, что трахну молнией и просто подерусь, он моментом насупил брови и показал клыки.
– Нет! – выкрикнула я. – Я буду тебя любить. Ложись, Свет.
То есть он, кроме запахов, угрозу чувствует. Откуда такое существо вообще взялось, сверхъестественное?
Он мялся, решался, потом грузно завалился на несчастную кровать, под которой заскрипели огромные пни. Полусидя развалился и протянул ко мне руку, заманивая присесть. И я села, обступив его ногами. Но не на член, оставила его за собой, он влажной головкой касался моей спины, и невольно мышцы в лоне сжимались, требуя впустить бедолагу.