- Я был не прав, - после короткой паузы тихим голосом признал
Михаил. – Поспешил. Доверился непроверенному человеку. Не
проконтролировал.
- Почему твои офицеры тебе не доложили о происходящем в
полку?
- Они докладывали, - еще сильнее поникнув головой ответил брат.
Что ни говори, а бунт подчинённого полка – это был натуральный
позор. Не был бы Михаил великим князем, его карьера в армии
закончилась бы мгновенно. А может и под суд бы пошёл, во всяком
случае в том, что Шварца нужно показательно судить, у меня не было
ни малейшего сомнения.
- Но ты никак не отреагировал, - закончил за братом я не
высказанную до конца мысль. – Ну что ж. Будем считать, что это
станет для тебя в будущем хорошим уроком, который запомнится тебе,
надеюсь, на долго.
Разговор у нас с братом в общем получился достаточно тяжёлый,
однако в итоге мы смогли прийти к единому мнению. Что ни говори, но
в этой истории, учитывая воспитание под приглядкой Воронцова, а
потом шесть лет в Александровском лицее, из Михаила получился
вполне вменяемый человек. Не совсем дубовый. Ну а то, что
накосячил, так все ошибки совершают, тут ничего не поделаешь.
Просто у великого князя и ошибки случаются соответствующие.
Великие.
Бенкендорф в итоге никакого политического подтекста в
случившемся так и не нашёл. Просто люди устали от того, что с ними
обходятся как со скотом, и выразили свой протест. С одной стороны
сложно их за это винить, а с другой - и без наказания это дело
оставить тоже было просто невозможно. Во-первых, этого никто не
поймёт, а во-вторых, все же давать плохой пример остальным полкам,
многие из которых находятся в еще худшем положении чем гвардейские
Семеновцы, точно не стоило.
25 апреля, изучив материалы короткого расследования, я приказал
вывести провинившийся полк на плац и толкнул перед ними речь.
- За совершенное вами воинское преступление будет наказан полк
целиком. Кто-то может думал отделаться несколькими ударами палок и
переводом в другую часть, но так просто вам не соскочить. Тем более
раз уж вы взбунтовались именно из-за строгости телесных наказаний,
- я оглядел тысячу с лишним стоящих передо мной мужчин. То, что их
не будут наказывать телесно, вызвало в рядах семеновцев небольшое
оживление, что ни говори, но мало кому нравится, когда его бьют.
Впрочем, дальнейшее сказанное мной им понравилось меньше. - Я лишаю
вас гвардейского знамени, знаков различия и самого имени. Теперь вы
первый штрафной полк. Часть будет отправлена на Кавказ под команду
генерала Ермолова до тех пор, пока он не посчитает, что вы искупили
свой проступок кровью. Надеюсь это произойдёт скоро, и я смогу
вновь приветствовать вас как Семеновцев… Что касается вашего
полкового командира, генерал-майора Шварца, возможно эта новость
вас порадует, он будет отдан под суд, и я лично прослежу за тем,
чтобы приговор максимально строгим.