Когда призванные мною рабы моей воли начали подавлять мертвеца,
тот перестал ограничивать себя только своим мечом и видимо
вспомнил, кем он был при жизни, могучий маг времен Исграмора
продемонстрировал, что он совсем не зря был сыном архимага тех
темных времён. Его магия была страшной, простая в своей концепции,
но безжалостная в своей силе, каждое заклинание в его руках
творилось столь быстро и легко, что вызывало зависть. Он не
беспокоился о том, что ему не хватит сил, что у него вдруг
закончиться магия, благодаря связи с голубоватой сферой позади он
имел источник бесконечной магии, чем он и пользовался, раскидываясь
без забот самыми сильными заклинаниями, обрушив на нас в одном
помещении силу огненного шторма и ледяного бурана. Если бы не мои
глубокие, выходящие за рамки простых магов познания в природе
Этериуса и Обливиона, в понимании самой магии, то после первого же
огненного шторма в глубине Саартала не осталось никого, кроме трупа
мага, чьё имя было намерено предано забвению. Тем не менее я сумел
сохранить не только свою жизнь, но и оградить других от
обрушившейся на нас смертоносной магии. У мертвеца был источник
неисчерпаемой силы, а у меня были знания выходящие за рамки
понимания смертных, мы оба пользовались заемными дарами и
пользовались одинаково хорошо, а потому, между нами, на время
установился хрупкий паритет. Его магия разбивалась о мои магические
щиты, развеивалась или изменялась, но не могла забрать жизни магов
Коллегии, а призванные мною даэдра сдерживали его в ближнем бою, не
позволяя набросится ему на меня с мечом и снять мою голову с
плеч.
Но как бы не выглядело наше противостояние со стороны, но я явно
был в проигрышном состоянии, мои силы подпитывались алхимией и не
были перманентными, в отличии от противостоявшего мне драугра, да и
к тому же я сам был на грани, давным-давно опустившись на одно
колено и жив только благодаря барьерам из магии. Стоит эффекту
зелий истечь и в моей дальнейшей судьбе не может быть сомнений.
Именно эта страшная, но правдивая мысль подгоняла меня дальше за
собственные пределы, plus ultra - так я себе твердил, когда, сцепив
зубы, отбивал очередное небрежно направленное в мою сторону
заклинание с левой руки трупа, создавая не новый щит, а делая
первые приготовление в том, чтобы на время подавить неутомимую
нежить. Пять поводков на разумы даэдра, три магических барьера,
обновляемые из раза в раз, заклинание исцеления и простенькая магия
разрушения, подготовка своего козыря, всё это разрывала мой разум
на части. Мне нужно было делать столь много и моё человеческое тело
просто было не способно на нужный мне уровень концентрации. Мне
недоставало магии, мне недоставало скорости мышления, мне
недоставало реакции и сил, но больше всего мне недоставало
времени.