- Ага, бросили своих сотрудников на произвол судьбы. - Сашка
оторвался наконец то от жеребца и мы с братом вошли в дом, в
котором мы вынуждены ждать прихода белых. - Ладно мы, обговорили
заранее, что остаемся в городе. А Трофимову и Брагину из отдела по
борьбе с спекуляцией не нашли места в поезде для их семей. Они
теперь свои семьи пытаются из города вывезти.
- Бардак! - согласился я, достав свою снайперку для последней
чистки оружия перед операцией. И такое творится по всей России. Но
ничего, у меня есть мысли, как нам, братишка, минимизировать этот
беспредел.
Белые прорвали жидкое сопротивление красных и захватили без
изменения истории Тамбов. Правда, в отличии от моего знания
событий, не была приготовлена пакость в моем новом теле. Мы с
братом, заранее попрощавшись с теткой и уверив ту. что уехали в
Москву, спали в пустом огромном доме, с удобством расположившись на
купеческих кроватях. Странно, постельное белье семья бежавшего из
города советского начальника оставила в доме, видно надеясь сюда
вскорости вернуться.
Лучи солнца разбудили меня и я, умывшись, вышел во двор, где
запрягал жеребца в пролетку Александр. Я проверил оружие и,
обнявшись с братом, вышел за ворота и направился к храму, в котором
сегодня должен пройти молебен во славу Белого воинства,
захватившего город.
В восемь часов утра сегодня, восемнадцатого августа, на высоте
Петропавловского кладбища появились первые казачьи части. Казаки с
лампасами на шароварах с крестами на груди растекались по городу,
они на своих конях сидели в седлах как литые, в отличии от виденных
мною ранее красноармейцев - их обычно при езде в седле кидало. В
городе перебили оставшихся часовых, чоновцев и совработников. Из
вскрытых складов населению стали раздавать товары. Ближе к обеду,
под охраной броневика "Атаман Каледин", в сопровождении казачьего
эскадрона, на черном коне и в черной бурке появился в Тамбове и
генерал Мамантов. Рабочие вагоноремонтных мастерских встретили
генерала с хлебом-солью. Затем Мамонтов и его сопровождение
направились в церковь, на пороге которой его уже ждали попы, одетые
в праздничные ризы.
Я уже, честно говоря устал ждать, колокольню недавно мельком
осмотрели два казака, меня, замаскировавшегося на самом верху, не
заметили. У входа остался один часовой, пропустивший наверх
человека в черном монашеском одеянии. Звонарь профессионально стал
звонить в колокола и вскоре ответили еще несколько церквей. Я вылез
из своего укрытия, морщась от перезвона колоколов, просто
оглушающих своим перезвоном. Особенно ужасно бил по мозгам большой
колокол.Я опустил руку звонарю на плечо, когда тот обернулся я
погрозил тому револьвером и знаком показал, чтобы тот продолжал
свою работу. Я подошел к проему звонницы, осматривая площадь в
оптику. Честно говоря, она мне на таком расстоянии и не особо нужна
была.