Даже в самых богатых губерниях начнется голод, да такой,
которого в бывшей Российской империи не видели уже много лет.
Подобно древнему мертвецу, призрак голода восстанет из могилы, а за
ним торопились и другие напасти: мор скота, болезни детей,
проклятая холера, тиф...
Хуже всего было то, что новые власти не будут спешить помогать
самым обездоленным мужикам, кормившим страну. Вместо того, чтобы
спасать крестьян в неурожайный год, с них стали драть по три шкуры,
требуя не только выполнения плана «продразвёрстки», но и уплаты
недоимок за прошлый год, когда часть Тамбовской губернии была под
властью Добровольческой армии. Казалось, так «красные» мстили
народу за поддержку беляков и за свои военные неудачи...
Но на самом деле в действиях большевиков не было никакой мести,
а только циничный расчёт: власти, поставив мужиков в безвыходное
положение, побуждали крестьян бросать свои единоличные хозяйства и
переходить в совхозы, коммуны и артели.
Цена вопроса – будущее всей модели «коммунистической экономики»
в деревне.
По официальной статистике Тамбовского губисполкома, из
семидесяти двух тысяч десятин бывшей помещичьей земли, отошедших в
ведение совхозов, было освоено только сто пятьдесят десятин. Вся
остальная земля была брошена.
Ещё более убийственная оценка итогов коммунистических методов
«хозяйствования» была дана в докладе тамбовских эсеров в ЦК
ПСР:
«Совхозы совершенно не в состоянии оказались справиться с
захваченною землёю. Так, в Александровском совхозе Тамбовской
губернии из 820 десятин пахотной площади было засеяно только 140
десятин озими, но и этих результатов удалось достигнуть
исключительно путём насильственного привлечения на работы
крестьян... За что ни возьмись – в совхозе нехватка. Тем же
Золотарёвым на съезде были сообщены следующие цифры. В 1920 г. для
совхозов губернии требуется 5 300 рабочих лошадей, имеется же
налицо 900 голов (17 %), в большинстве заражённых чесоткою и
усиленно падающих от бескормицы...
Было бы утомительно приводить другие примеры. Картина всюду одна
и та же: скот – в чесотке, фуража нет, кормят скотину соломой,
доставляемой крестьянами по нарядам Упредкомов. Положение рабочих
советских хозяйств – отчаянное: нет обуви и одежды, остро стоит
жилищный вопрос. Рабочие в большинстве случаев беженцы...»