Проглоченный романтизм придавал
унылому пейзажу загадочность и привлекательность. Созерцать родные
места и мечтать о прекрасном лучше, чем накачиваться брагой и бить
физиономии родным и соседям. В такие славные минуты чувствуешь себя
чуть ли не наружником. Жаль только, что времени на мечты маловато –
нужно успеть вернуться в обиталище, пока не выползли на ночную
охоту толстоглазики, щипалки и другие малоприятные и нелепые
обитатели Отстойника, вполне определённые, чтобы сожрать
зазевавшегося нищесвоя.
Если приглядеться, то можно
рассмотреть нищесвоев на Плоске, занятых своими вечерними нехитрыми
делами. Одни ищут мучнистые коренья – прибавку к скудному суточному
пайку, другие роются в кучах словохлама и складывают найденную
более-менее определённую обвещь в большие грязные мешки. У Фила
тоже есть такой мешок, в котором лежит мегест и парочка почти
злапаусов. Обвещь, конечно, дрянная, но сгодится, чтобы отбрехаться
от патруля, если вдруг попадётся.
Уловив движение со стороны посёлка
смотрил, нищесвой отработанным движением убрал ум и романтику в
накопник, который моментально запихал под коробку, завалив сверху
разным хламом. Из ворот посёлка вышли двое смотрил в оранжевой
униформе, вооружённые явломётами, и выволокли ободранного нищесвоя,
до того убогого, что он скорее напоминал абстра. Оборванец рыдал в
голос и бился в сильных руках смотрил. Те, словно нарочно, потащили
его в сторону резко поглупевшего Фила. Нищесвой сжался, сердце его
заколотилось, и он отбежал подальше от тайника: оставшегося ума
хватило додуматься до этого. Смотрилы приближались, волоча
оборванца; бежать было некуда – заметят моментально. Фил присел за
зловонной кучей мусора, прижал к себе мешок с обвещью и зажмурился.
Смотрилы, как назло, приволокли оборванца именно к той куче, за
которой прятался романтик, и с размаху швырнули оборванца чуть не
голову Филу.
– Вот теперь твоё место, нищесвой! –
загоготал один из смотрил, пихая оборвыша ногой в бок. – Привыкай,
принюхивайся…
Второй смотрила встрепенулся, заметив
Фила, ткнул в бок первого и указал на сжавшегося романтика.
Гоготавший немедленно умолк, подозрительно нахмурился, вынул из
кармана унимер и направил его на романтика. Фил осторожно
приподнялся, прижимая мешок с обвещью к груди и подобострастно
хихикая.