– Нет, – убежденно произнесла Марья,
разглядев мои красные глаза и белое лицо. – Ты наркоманка. Я так и
знала, что ты ненормальная агрессивная психичка!
И на этот выпад я не обратила
внимания – плевать, что она говорит и что думает, главное, чтобы
она была в безопасности. А в зеркале я действительно выглядела
ужасно, так, что перекрестить отражение хотелось.
Марья уже унеслась в школу, а я все
продолжала медленно и сосредоточенно крепить гвозди к окну.
Надеюсь, изолента и скотч их удержат, и они смогут отпугнуть
мертвую птицу. Часть игл я решила прикрепить уже с внутренней
стороны стеклопакета, на всякий случай. Последняя линия обороны,
которая никого не спасет.
Днем я спала урывками, вздрагивая от
каждого шороха, но это всего лишь мать бродила по дому. Наконец
сквозь вязкую дрёму я услышала, как хлопнула дверь – вернулась
Марья. С трудом разлепив глаза, я механически взглянула на время –
девятый час, Марья никогда так поздно не приходила. Видимо, хотела
как можно дольше не появляться дома, где ее ждали алкоголичка-мать
да свихнувшаяся сестра.
Я равнодушно следила, как Марья
настороженно заглядывает в комнату, не решаясь войти.
– Заходи уже, не бойся, – вздохнула
я. – Не покусаю и даже ругать за позднее возвращение не буду.
– Попробовала бы ты ругать, –
проворчала сестра, но зашла, таща рюкзак в опущенной руке и не
сводя с меня подозрительного взгляда. Я только криво
усмехнулась.
– С тобой сегодня ничего не
случилось?
Марья остановилась посреди комнаты,
взгляд стал совсем загнанный, как у маленького зверька под когтями
совы.
– В каком смысле?
– В прямом. Всё было как обычно?
Ничего подозрительного не заметила?
– Да, – фыркнула Марья, немного
расслабившись, – заметила!
Я напряглась. Почему-то я считала,
что птица будет прилетать только по ночам и только к нам,
совершенно выпустив из виду, что она могла охотиться за Марьей и
днем по всему городу. Да даже если птица боится света, у нее всё
равно в распоряжении много времени: темнеет рано, а Марья любит
шляться где-то допоздна.
– И что же?!
– Что сестра свихнулась, – грубо
отрезала Марья и, бросив рюкзак на пол, плюхнулась на кровать и
уткнулась в книгу.
Я только обессиленно закрыла глаза. Я
обязана ее защитить, но Господи, она же сама мне мешает!
Ночью я опять не сомкнула глаз:
неотрывно смотрела в окно, с замиранием сердца ожидая, что на
подоконник опустится огромный крылатый силуэт, просто
проигнорировав мои усилия. Но всё было спокойно. Марья посапывала,
как сурок, снова невообразимо серьёзная и погруженная в сновидения.
За окном мелькали какие-то тени, но это вполне могли быть обычные
ночные птицы, которых мое воображение превратило в мертвых
чудовищ.