— Вано! Ты
ебанутый! Полностью! — Голос друга дрожал. — Никогда так больше не
делай, никогда!
—
Получилось же… — Я старался отдышаться, меня всего мелко трясло, я
буквально сражался над пропастью. — Я в норме. Она меня обожгла, и
только.
В обозримом
пространстве птиц больше не было. Похоже, мы смогли отбиться. Но
какой ценой. От нашего катамарана остался жалкий скелет. Мы все
получили ожоги и синяки. Потеряли всю еду, вещи и воду. Удалось
сохранить один ничтожный контейнер, чудом запутавшийся в веревках,
наше оружие да украшение, которое Ник стащил из склепа и спрятал в
кармане. Мы были в полной жопе.
Спасаясь от
промозглого ветра, наша одежда, и остов катамарана успели покрыться
инеем, мы спускались ниже. Одновременно с этим держась на
безопасном расстоянии от бури. Было страшно опускаться слишком
низко, вторую такую атаку мы не переживем. Но была и хорошая
новость, даже две. Вдалеке мы сумели разглядеть конец шторма, до
него было много километров, но все же конец виднелся! Вторая
хорошая новость заключалась в том, что, потеряв львиную долю веса,
катамаран стал весить значительно меньше. Следовательно, держать
его на весу стало намного проще, с этим мог справиться даже один
человек. Давая друг другу отдых, мы стали ускоренно приближаться к
обрыву.
Нас никто
не преследовал. Границу шторма преодолели без происшествий. Разве
что все продрогли. Хорошей идеей было надеть все теплые вещи, что у
нас были.
Спускаясь к
океану, мы оставляли позади шторм и его смертельных
обитателей.
Без еды и
воды мы не протянем долго. Нужно было ускоряться. Благо что вес
катамарана позволял развивать по воздуху хорошую скорость, ветер
хлестал нас по лицам и развевал наши куртки.
Из-за
порванной гондолы мы не могли встать на воду, ведь тут же набрали
бы кучу воды и только утяжелили транспорт. Альберт сказал, что до
земли оставался день-другой.
Сменяясь
каждые два часа, мы тянули катамаран в сторону бескрайнего
горизонта, не имея возможности нормально улечься и отдохнуть, спали
прямо на гондолах, чтобы не сбавлять темп. За восемь часов каждый
успевал отдохнуть достаточно.
Мы не
останавливали движения даже ночью. Замедление означало бы, что мы
лишнее время будем без воды и еды. Обезвоживание давало о себе
знать. Наши животы скручивало от голода, но никто не думал
останавливаться, мы рвались вперед, как спринтер к
финишу.