Михаил сидел в саду, в беседке, возле водопада и, как обычно,
бесстрастно смотрел на прозрачные потоки воды. На его лысине играли
солнечные блики.
- Привет! – подчёркнуто бодро сказал я, - рад видеть! Отлично
выглядишь! Смотри, что у меня для тебя есть!
Я достал из пакета и протянул учёному стаканчик мороженого. Тот
скользнул по лакомству равнодушным взглядом; тяжело, словно со
скрипом, поднял руку и взял стаканчик нетвёрдой хваткой.
- Погодка сегодня отличная, да? – продолжал я, усаживаясь на
плетёное кресло рядом, - и тут, возле воды, не так уж и жарко, да?
А то внизу такое пекло… и на пляжах не протолкнуться. Не понимаю,
почему народ продолжает сюда переться в таких количествах? В
Сирии-то куда дешевле! Раньше-то у военных выезда за границу не
было, но теперь в дружественные страны - пожалуйста, даже с
допуском по форме два! Воентур, ого-го, как поднялся! В прошлом
году в Латакии, знаешь, какой отель сдали в эксплуатацию?
Я старался говорить как можно больше. Делиться новостями.
Рассказывать про внешний мир. Врачи говорили, что это должно
помочь. Какая-то информация всё равно просачивается через слуховой
анализатор до создания, которое спряталось глубоко в недрах
информационной конструкции мозга.
Я рассказал про Алину. Про то, что она так и не хочет делиться
своим прошлым, хотя, конечно, всё вспомнила – как и все, кто
вернулся. Я, конечно, не настаивал. Когда мы познакомились –
никакого прошлого у неё не было. И я полюбил её такой. А какой-то
довесок из прошлой жизни не сможет испортить мне счастье.
Говорил про Пашку. О том, какой он - славный пацан. Что он уже
умеет показывать пальцем на то, что его заинтересовало. Врачи
всерьёз опасались, что он пострадал, когда Алина болела вирусной
гадостью – поэтому в нашем мире она из больницы не вылезала всю
беременность. Но обошлось. Тьфу-тьфу-тьфу.
Упомянул Тревора. Он всё ещё ждал экстрадиции. Так же, как и его
товарищи, попавшие в «приклады». Им, кстати, повезло меньше:
содержали их в тюремном санатории на берегу Волги, где и условия, и
специалисты были похуже, чем здесь.
С Тревором обходились гуманно, я это точно знал. Плотно общался
с дознавателями и следаками по его делу. В конце концов, его точно
выдадут. Могли бы и обменять уже давно, но в Демократической
Американской Конфедерации просто не было никого адекватного на
обмен. Так что ничего не оставалось делать, кроме как ждать
медленного стандартного пути.