В самом конце я очень коротко упомянул про Ваню.
В отличие от остальных, он почти не пострадал ментально.
Каким-то образом у него отшибло память. Он не помнил о том, что был
в прикладе. По его словам, его воспоминания обрывались на моём
исчезновении. Нейрофизиологи подтверждали его слова, похоже, он
действительно не помнил ничего об этом страшном эпизоде.
После карантина, который прошли мы все, и медкомиссии, Ваня
продолжил службу. Он перевёлся на ТОФ, командиром взвода морской
пехоты. В Академию он поступать передумал.
Было ещё кое-что, о чём я не стал рассказывать Михаилу.
После возвращения Ваня сильно изменился. Повзрослел, стал
серьёзнее и молчаливее. А ещё – в его глазах поселилось нечто
хрустально-льдистое. Неизвестное и незнакомое. Оно меня пугало – но
я не мог сформулировать свои опасения и обосновать их, чтобы
организовать направление на углубленное обследование. Да и, с
моральной точки зрения, это был бы сомнительный поступок… парень
прошёл через такое. Ему повезло, сохранил разум. Квалифицированные
врачи подтвердили его адекватность и годность к службе. Зачем
мешать?
Кажется, Ваня тоже чувствовал мои подозрения. Поэтому и
организовал свой перевод подальше от конторы и меня лично.
Впрочем, я сам принял решение уйти со службы. Семейная жизнь,
ребёнок и моя специальность несовместимы.
У меня было достаточно выслуги, чтобы получить пенсию. Но,
конечно, сидеть на месте было бы тяжко – и я стал теоретиком и
тренером, в одной известной частной военной компании. Там и платят
хорошо, и условия более, чем достойные. К тому же доходы позволяют
обеспечивать сыну лучшие условия сейчас и достойное образование в
будущем.
Алина уже спланировала, что Пашка будет учиться в Цсиньхуа на
физмате и нигде больше. Высокая планка, придётся
соответствовать…
Пока я говорил, на небе появились небольшие облачка. Нас накрыло
лёгкой тенью, и от этого на миг лицо Михаила будто опять обрело
способность выражать эмоции. Он словно нахмурился.
Я вздохнул. Посмотрел на хронометр на внешнем дисплее
смартфона.
- Ну что ж, пора мне!
Михаил выронил мороженое. Липкий стаканчик растёкся кляксой по
плитке. Я вздохнул, оглядываясь в поисках чего-то, чем можно было
бы его поднять и отправить в ближайшую урну.
- Оно опять рядом… - в первую секунду я решил, что мне
показалось. Голос Михаила был едва слышим, теряясь на фоне шума
водопада.