пусть сама она выйдет и что-нибудь скажет
(а мы послушаем тебя)
она не выходит
это у нее не выходит
говорение от сердца
(чайковской! я скрывать не стану)
у нее неискренне выходит
и даже кажется, что это говоренье
чего-нибудь повторенье
это она все что-нибудь стилизует
наряжает мертвое как живое
где неповторимая интонация,
трепетное дыханье,
узнаваемая с трех нот
уникальная авторская манера?
(труды не поэта, но инженера)
(не лирика, а механика
показатели не барышни, а механика)
и все время какие-то проекты,
словно быстрый холод вдохновенья
на челе у ней власы не подымал
– ладно, я пригов —
скажу, от вас упрыгав
когда ла-ла она расцвела
в последний раз расцвела
в нашем дворе расцвела
сирень во дворе цвела
и с неба звездочка упала,
и лишь бы не было войны,
и на площадке танцевальной
музыка с утра
май, май, тройцын день
и танцплощадка, плащ-палатка, духовые,
вот наша песня
живы мы и все живые
а если мы мертвы – завидный гроб
(а так цитаты она любит оттого,
что без любви она не может)
я люблю страна твои просторы
я люблю твои столы и горы
и неправдоподобного уицраора
и последнего царя
и китеж, китеж конечно
и над отечеством свободы золоченой
восходит омрак облако заря
как рано запада звезда скатилась под откос
я буду помнить день труда и тень твоих волос
когда тогда в последний раз
когда тогда при нас
а кто последним добежит тот сифá и не мужик
и всяк бежит, бежит
и я решил
мне было подсказано
курчавые мраморные перья
снежные эмалевые девы
в золотых народных тюбетейках
рассудительные ласковые дети
синеглазые вы летчики танкисты
пулеметчики, наводчики, уланы,
кистеперые гвардейцы офицеры
косматые сраженцы-ополченцы
и особенно собака-пограничник
цветы сливы в золотой вазе
раннее утро в крыму
балерина, раскрученная влево
хоккеист, не заслуживший кубка
белый профиль в синем медальоне
ясный очерк в золотом овале
самолет, перечертивший облак
геркулес, доверенный омфале
в переходе на кольцевую линию