К середине зимы Симагины
перебралась в другую квартиру, просторную, удобную «трёшку» в
сталинском доме на Ленинградском проспекте. Амбарные книги
переехали вместе с прочим Лёхиным имуществом – но они так и не
покинули картонной коробки, в которую были упакованы для переезда.
В итоге, «раритеты» разделили участь прочего ценного хлама, который
и выбросить жалко, и куда девать – непонятно. А именно –
отправились на дачу, где и были забыты на долгие годы в дальнем
углу чердака…
Страну тем временем сотрясали
грандиозные и не очень события. Лёха закончил ВУЗ, поколесил по
стране и по миру, менял работы, квартиры и жён. Дача, оставшаяся в
наследство от родителей, однако, оставалась: каждое лето Лёха –
нет, теперь уже Алексей Геннадьевич, солидный мужчина, отягощённый
изрядным багажом в виде жизненного опыта, некоторого лишнего веса и
пышного букета хронических болячек – проводил тут по две-три
недели, пока, наконец, не перестроил старый домик под
круглогодичное проживание. Род деятельности позволял ему покинуть
опостылевший мегаполис – он собственноручно сложил в гостиной камин
из принесённых с ближней речки округлых булыжников, и теперь
предвкушал, как будет наслаждаться жизнью, сидя у живого огня с
клетчатым шотландским пледом, книгой и кружкой обжигающего пряного
глинтвейна, варить который он считал себя большим
мастером.
И всё бы, наверное, так и было,
если бы, возясь с изоляцией дымохода на чердаке, он не обнаружил
однажды в углу запылённую картонную коробку с древними
лабораторными журналами, на корешках которых и теперь, спустя сотню
без малого лет, можно различить грозную надпись: «Хранить
вечно».
На этот раз нашлось и свободное
время, и кое-какие специальные средства, доступа к которым не мог
иметь третьекурсник Лёха Симагин. Например, ультрафиолетовый
источник света, специально приспособленный для чтения частично
утраченных и особо неразборчивых текстов, добытый с помощью старого
приятеля, специалиста по судебной экспертизе. Но главное – это,
конечно, желание копаться в старой загадке, ожидавшей своего часа
без малого три десятка лет – не считая предыдущих
полувека.
И ведь результат того стоил!
Алексей Геннадьевич, отдавший в своё время дань увлечению лженаукой
криптоисторией, пребывал в детском восторге. Ещё бы – получить
живое, весомое и зримое доказательство того, что в недрах
«специальных» и особых» отделов ВЧК-ОГПУ-НКВД не просто велись
исследования из разряда тех, какими раньше занимались исключительно
мистики, каббалисты и адепты эзотерических учений, но и добились в
этой области весьма серьёзных успехов.