— Что в них?
— Печальные события прошлых лет вынудили Адавара Де’Альмарона
отказаться сначала от своей дочери, а впоследствии и от родства с
единственной внучкой. — Царкиил пересказывал заученные фразы ровным
голосом и старался не смотреть на девушку. — Его горе было
неподдельно. Его сердце разрывалось в страхе за судьбу бедной
малютки. И тогда Его Императорское Величество проявил великодушие,
явив всему миру доброту своего широкого сердца: он удочерил
маленькую девочку, оставшуюся на тот момент без родителей. Но из‐за
происков своих врагов он был вынужден долгое время держать это
событие в секрете, и только сейчас император смог официально
объявить о твоём существовании, и вскоре будет заключён
политический союз между государством Фириат и Тёмной Империей.
— Бред какой‐то! — Джим быстро просматривала документы с
печатями и подписями, везде стояла дата её рождения. — Это
подделка. И всё, что вы мне только что рассказали — неправда.
Именно в то время по приказу Адавара Де’Альмарона меня выкрали из
родового замка моих родителей, именно он так безжалостно
распорядился судьбой бедной малютки, обрекая её на вечное служение
в закрытом клане воинов тьмы. Я должна была стать одним из сынов
ночи. Вот только я оказалась девочкой, а они не нуждались в
дочерях. — Она оторвала взгляд от строк и смело посмотрела на
мужчин в комнате. — Кто же в это поверит? — скривила губы в
усмешке. — Сначала подписывает все документы, а потом приказывает
выкрасть наследницу самого императора. Я что, только одна слышу во
всей этой истории фальшь?
— Доказательств и свидетелей тех давних событий не существует, —
произнёс незнакомец, отрываясь от стены и подходя к кровати, — зато
документы, которые доказывают, что Эвелин Сен Ревилью Деф'Олдман,
единственный ребёнок ныне покойных её родителей, является
наследницей Его Императорского Величества, ты держишь сейчас в
руках.
— Нет свидетелей? — Джим отшвырнула фальшивые бумаги в сторону.
Она подняла гневный взгляд на собеседника. — Я сама живой
свидетель. Я могу рассказать свою жизнь поминутно: где была, как
жила, чем питалась, какие видела ужасы, и через что мне пришлось
пройти. — В глазах стояли невыплаканные слёзы. — И, в конце концов,
сколько можно? Захотели — отказались, захотели — приняли. Я же вам
не бездомная зверушка, которую хочу привечу — хочу выброшу. У меня
есть семья. И они наверняка уже ищут меня. Неужели вы думаете, что
вам такое сойдёт с рук?