- Ох, и вояки, - хмыкнул Любомир.-
Даже убивать жалко.
И он с неохотой переставил игломет на
смертельное поражение. Ну не виноваты эти бедолаги, что тут
оказались. Ну, не лежит душа убивать их, и все тут. Может,
обойдется. Следующие четверть часа пролетели в тишине.
- Уходим, - деловито заявил
Зигфрид.
Любомир вышел из дома, идя шагах в
пяти от мальчишки. Он настороженно оглядывался, подозрительно
косясь на каждую открытую дверь, или окно. Он изрядно струхнул, но
боялся сам себе признаться в этом. Город, на каждом углу которого
его ждала смерть, пугал Любомира не на шутку. Его опасности были
непривычны, и он чувствовал себя, как десять лет назад, когда из
учебки попал с батальоном такого же мяса в бойню на Огненной
Земле.
Они прошли несколько кварталов
многоэтажных домов, и даже собаки теряли интерес, когда видели
блеск металла в руке. Они вышли в бедный пригород, где стояли
небольшие домишки.
- Сюда! – Зигги показал дыру в заборе
и полез туда сам.
Любомир наклонился, дыра была
маловата для его габаритов, и полез в какой-то запущенный двор…
Боль! Темнота!
***
Он очнулся от того, что его били по
щекам. Любомир понял, что ему все-таки прилетело, и после той дыры
в заборе он ничего не помнил. Открывать глаза он тоже не спешил,
пару пощечин точно выдержит, чай, не девочка. Руки и ноги были
стянуты накрепко, он проверил, и уже тогда стоном дал понять, что
очнулся. Солнце било прямо в глаза, что вызвало просто вспышку
адской боли в голове. Прилетело, видимо, прямо по ней.
- Очнулся, красавец! – с
удовлетворением сказал худой, как щепка, мужик с сероватым лицом.
Фирменный запах местных жителей Любомир унюхал еще до того, как
открыл глаза. Неужели, и от него скоро будет разить так же?
- Ну, рассказывай, откуда ты такой
красивый и в таких хороших ботинках к нам прибыл.
Любомир скосил глаза, и увидел, что
худой щеголял в трофейной обуви, и эта обувь была его, Любомира.
Что ж, это хотя бы объясняло, почему мерзнут ноги.
- Откуда надо, оттуда и прибыл, -
ответил Любомир. – С какой целью интересуешься? Тушняк забрал с
ботинками? Забрал. Что тебе еще надо? Больше нет ничего.
Любомир немного обострил беседу сразу
же, играть в слова желания не было вовсе. Настроение было
препаскуднейшее. Но тот про игломет ничего не сказал. И это было
странно.