- Потому что мне интересно.
Она ожидала, что Михаил взорвётся и начнёт орать. Но он как-то
скучно, даже бесстрастно, сказал, словно втолковывая
ребёнку-несмышлёнышу:
- Ты можешь выходить в город сколько угодно, но при этом бери с
собой охрану! Тогда нам не придётся бояться за тебя!
Вот теперь взбесилась Аврора. «Нам»?! «Нам»?! Он отделяет себя с
командой от неё?! Они вместе – и она одна? Противопоставил?!
- Я хочу развестись с тобой! – процедила она сквозь зубы.
- Что?! Ты же!..
- Мне надоело! – отчаянно закричала она. – Я устала от
одиночества! Мне плевать уже на всё! На то, что ты ведёшь себя, как
посторонний мне мужчина! Что я чужая в этом коттедже! Я, как та
курица с птицефабрики, которая знает только расписание, по которому
её кормят, по которому с неё берут яйца – то бишь силу! Безмозглая
курица, которая тупо следует заведённому порядку! Я устала быть
курицей!
- Но чего ты хочешь? Мы в последнее время… - начал он.
Она снова бесцеремонно перебила его:
- Иди ты к чёрту со своим последним временем! – И резко встала с
кресла. – Ты всё равно не сможешь дать мне того, что мне нужно. Так
что оставь меня в покое – и давай разведёмся.
Михаил открыл рот – ответить. Но дожидаться ответа она не стала.
Ушла в свою личную, как она когда-то думала, спальню, с ненавистью
взглянула на кровать, которую ей поменяли. Эта кровать для неё была
символом, что он станет ей мужем. И она ждала – день за днём. Да
плевать ей на секс! Секс – всегда лишь знак, тот же символ, что у
них отношения. Что у них семья, в которой она, Аврора, равноправный
участник всего, что ни происходит между ними двумя. А она опять
осталась в стороне.
Закрывшись в ванной комнате, она присела на край ванны и
заплакала. Она так любила его… Но любовь без подпитки, без
ежедневного подтверждения, что она и правда существует между ними
двумя, увядала, как забытый цветок без полива…
Ещё утром Аврора на что-то надеялась. Ещё утром была уверена,
что любит… Какое там – утром. Она была уверена до минуты, как
появился Михаил. Но достаточно было заглянуть в его глаза… Плевать…
Как наплевал он на её чувства…
Вспомнив, что плакать нельзя, как нельзя и думать о плохом –
пострадают люди и сады, она встала с края ванны, вытерла слёзы.
Решение приняла быстро. Как только глаза перестали слезиться, она
высушила лицо и вышла из ванной комнаты. Михаил уже был в её
спальне, стоял у порога. Она подошла так, чтобы он видел её
лицо.