Комнатушка по всем углам переливалась беспорядочно разбросанным
блеском. Впрочем, нет. Не по всем. А именно там, где она
разбрызгала свою кровь. Когда эта мысль оформилась, она
внимательней пригляделась к спальне. Всё именно так. Вот блестит,
мерцая разноцветьем, пятно возле кресла, вот поблёскивает в левом
углу – там, куда она махнула кистью в первый раз.
Взглянув на мужа, уходящего из их общей гостиной, она быстро
заскочила в свою спальню и бросилась к ближайшему сиянию. Чуть не
упала, склонившись нал первым пятном, и выпрямилась, абсолютно
растерянная, с тремя драгоценными камнями, обработанными так,
словно они только что из-под станка ювелира или из-под чего у них
там… Это… её кровь? Один камешек был бледно-зелёным, два других –
ярко-алыми. Она осторожно подвигала ладонью – и камни ответили
весёлым сверканием.
А муж… знает?
И ему неинтересно, что появились эти камни?
Аврора чуть не бегом заторопилась догнать его. Шёл он спокойно,
как всегда, когда они вместе появлялись на чьих-то праздниках или
вечерах. Догнав его, она открыла рот. И промолчала, решив сначала
понаблюдать, а потом делать выводы и уже на этих выводах задавать
вопросы… Он не оглянулся, и она сунула камешки в карман… Чуть не
споткнулась: ожидаемой холщовой рубахи на ней нет! И метнула взгляд
вперёд: и муж остался мужем, не превратившись в урода?! Это что?
Из-за её крови?
Но спрашивать уже было некогда: они вышли в сад, где их ждали
охранники – кто живой, хоть и раненый, а кто мёртвый, но все в
человеческом обличии.
Из пятнадцати охранников в живых осталось семеро. Из прислуги,
бывшей в тот момент в доме – три девушки и одна женщина, повар. Все
они отчуждённо проходили мимо Авроры в её личную комнату –
некоторых вносили, и только потом, на выходе, она узнавала в них
тех, кто уже несколько лет работал в доме Михаила… И раньше-то, в
своём сне, она как-то стороной сознавала: она им – не хозяйка.
Сегодня Аврора увидела это воочию. Хозяином для них был только
Михаил… Это задело. И очень сильно. Кажется, сильней того, что
происходит нечто выбивающее из сна.
Когда первое чудовище переступило порог её спальни, Михаил вдруг
нахмурился и взглянул на Аврору:
- Верни на место камни!
- Это моя кровь! – строптиво возразила она, сунув руку в
карман.
Он внезапно улыбнулся как-то так, что легко можно было считать с
его сухих губ: «Вот в чём дело!» И поэтому не сразу, но Аврора
поняла: сначала он решил, что она просто прихватила эти камни.
Грубо – своровала.