В общем, я сумела успокоить свою привычную тревожность и стянула
платье, оставшись в нижней сорочке. Немного подумав, сняла и её,
полностью раздевшись. Всё же сидеть долго на берегу, просушивая
вещи, я не планировала. А гулять в мокрой одежде – то ещё
удовольствие.
Ещё раз воровато оглянувшись по сторонам, я пошлёпала к
воде.
Она была приятно-прохладной, именно той температуры, что ещё не
холодит, но уже снимает горячечное напряжение в мышцах после
быстрой ходьбы по лугу. Я вдоволь наплавалась. И даже пару раз
нырнула на глубину, решив, что мокрые волосы просохнут по дороге, а
отсутствие причёски можно прикрыть шляпкой.
В конце концов, я иду в деревню. Там совершенно не интересуются
моим внешним видом. И мои распущенные волосы не воспримутся
признаком безнравственности.
Вот за что я любила простых людей. Неблагородных. Они судили не
по внешности, а по поступкам.
Я решила ещё раз доплыть до середины, где течение становится
сильнее и начинает сносить обратно к берегу, а потом одеться и
продолжить путь. Всё же не стоит слишком расслабляться и думать
только о себе. Меня ждёт Тина. Я была уверена, она ждёт, зная, что
приду, хоть мы и не успели переговорить, прежде чем Бернет унёс
её.
Я была уже на середине реки и позволила потоку воды медленно, но
верно сносить меня назад и немного влево. Как вдруг увидела их.
Белые кувшинки.
Нимфея альба, как обозначил эти цветы профессор Дж. Байонс в
своём труде для юных леди.
Они росли целым букетом, внутри ярко-жёлтые, а по краям
белоснежные, обрамлённые широкими тёмными листьями, раскинувшимися
на поверхности воды у противоположного берега.
Какая красота. Я только взгляну одним глазком на эту прелесть.
Сора здесь не так уж широка. Ярдов двадцать, не больше. И половину
я уже проплыла.
Несколько минут – и ноги нащупали дно. Правда, на этом берегу
его покрывал скользкий холодный ил. Но меня это не остановило.
Стараясь сохранять равновесие, чтобы не упасть и не перемазаться
в поднявшейся со дна мути, я расставила руки в стороны и медленно
двигалась вперёд. Вода доставала мне до колен, а до белых,
покачивающихся на воде цветов, оставалась пара шагов, когда…
В тот, первый, раз он показался мне темноволосым. Но сейчас
вблизи я рассмотрела, что пряди были скорее каштанового цвета, и в
них играло солнце, добавляя золотой рыжины. Берег здесь поднимался,
поэтому мужчина казался ещё выше, чем был на самом деле. И смотрел
на меня сверху, тоже замерев и не пытаясь даже двинуться с
места.