— Оружие купить, — ответил майор, стараясь выглядеть
дружелюбным.
— Не сегодня, — отрезал Шмидт.
Мимо прошла компания студентов с транспарантом
«ВластьГосударственной Думе»,горланящая лозунги почему-то не про Думу, а про хлеб и землю.
Шмидт проводил их шествие хмурым взглядом.
— Закрыто, — твёрдо и выразительно сказал оружейник,
пристально глядя в глаза Краснославу.
— Да понял, понял, — ответил он, сунул руки в карманы и
отошёл.
Без оружия Кувалда ощущал себя неуютно. Нет,
успешно выполнять любые задачи он мог и без него, настоящему
славяноруссу нет нужды ни в чём, кроме твёрдого духа и крепких
кулаков, но без огнестрела всё равно было неуютно. Будто идти с
развязанным шнурком или с камешком в ботинке.
Сегодня, пожалуй, оружия нигде легально не достать, а на
чёрном рынке никто не станет связываться с подозрительным школяром.
Искать каких-нибудь незадачливых бандитов, чтобы затрофеить
какую-то непонятную пушку, которая может быть замешана в чём угодно
— вообще максимально глупо.Да, сегодня придётся
обойтись так.
Кувалда огляделся по сторонам, перешёл улицу,
протискиваясь через толпу. Местами кто-то уже выворотил и унёс
несколько булыжников из мостовой, которая после многочисленных
шествий была завалена мусором, как это обычно бывает. Поэтому
ступать нужно было вдвойне аккуратно, чтобы не только не наступить
в конский навоз, но и чтобы не сломать ногу в какой-нибудь
выбоине.
Нанять извозчика или сесть на трамвай тоже оказалось
невыполнимой задачей. Почти весь транспорт просто исчез с улиц,
будто его и не бывало, лишь немногочисленные полицейские дилижансы
изредка протискивались черезскопления
народа,постоянно окрикивая и
предупреждая о своём движении, но не рискующие охаживать горожан
плетьми.
Поэтому Краснослав пошёл по тротуару, старательно избегая
любых контактов с толпой, и по мере удаления от центра города людей
становилось меньше. Он шёл к Псковскойулице, в качалку. Там должно было быть потише,
хоть немного.Здесь, на улице, лозунги и выкрики
слишком давили на мозг, раздражая своей нелогичностью и
популистской глупостью, словно бы кто-то специально писал самые
раздражающие и бессмысленные речёвки, лишь бы они запоминались и
откладывались на подкорке. Тоже почерк рептилий, и Кувалда уже не
удивлялся.
Повсюду смердело рептилиями. Их присутствие
ощущалось везде — в воде, в воздухе, в шуме толпы, в запахе навоза
и помойных куч, в отражениях витрин. Майор чувствовал хищные
взгляды затылком. Это было ясно, как день. Но Кувалда твёрдо знал,
что в такой толпе искать затерявшегося рептилоида бесполезно.
Рассматривать ауру каждого прохожего не хватит никакого терпения,
да и