Я увидела стоящее перед нами такси.
— Иди к черту! — все-таки сделала я то, что уже давно хотела: послала его. Вырвалась и в миг порвала билет на несколько частей. Кинула в него и повторила: — Иди к черту, Руслан! Я никуда не поеду! Тем более вот на этом… — махнула рукой в сторону машины. — У тебя нет никакого права мне указывать, ясно тебе?! Ты мне никто!
— Я твой муж. — Он наступал на меня, тогда как я отходила назад.
— Бывший, — выплюнула я. — И, кстати… — В памяти снова всплыла вчерашняя встреча с его любовницей. И еще та… та, что случилась несколько месяцев назад в его кабинете. — Что мне там было положено при разводе? Бывшим женам ведь что-то положено, не так ли?
— Я с тобой не разводился! — внезапно процедил он, продолжая наступать. — Ты сама ушла, не забыла?
— Можно подумать, ты пытался меня удержать!
Он сощурился, и мне стало ясно: что-то будет. К чему я вообще завела эту тему?! Откуда вообще все это взялось?!
Шаг назад, еще один… В нескольких метрах от меня шумели проезжающие мимо машины. Я заставила себя остановиться. Руслан тоже встал, не отходя, но и не приближаясь. Осмотрел с головы до ног. На улице и так было достаточно холодно, а от взгляда его я совсем замерзла. Грел только собственный гнев.
Вздернула подбородок и вцепилась в клатч, как будто он чем-то мог помочь мне.
— Не пытался, — голос его слился с шорохом шин, но я отлично расслышала каждую букву.
— Что ты делаешь? — спросила, когда он, достав что-то из кармана пиджака, взял меня за плечо и потащил в противоположную от такси сторону.
— Решил кое-что исправить, — ответил он, сжимая пальцы до боли, а в голосе прозвенел злой металл.
Неподалеку мигнула фарами машина. Белый «Хаммер». Белый «Хаммер» с развевающимися по дверкам языками аэрографического пламени.
Ева
— Вот скажи мне… — когда мы выехали на проспект, заговорил Руслан. На первый взгляд сдержанно, но я прекрасно слышала все то же пренебрежение, что и раньше. — Тебе действительно нравятся мужики в колготках?
— Действительно, — отозвалась я с вызовом.
Губы Руса искривились, пренебрежение стало явным. Я же, откинувшись на спинку кресла, расправила собравшееся на бедрах платье и, не сдержавшись, все-таки заметила:
— Только это не колготки.
Даже не услышала — почувствовала, как он хмыкнул, и посмотрела на него. Небрежно положив руку на руль, он легко вел тяжелую большую машину и даже не пытался проявить уважение к людям, для которых танец был смыслом жизни, доведенным до совершенства искусством. Как же мне хотелось стереть с его лица это пренебрежение! Колготки!..