– Вихторовищ, тощно, – забубнил дед и загремел ключами.
Тяжело провернулись замки, и дверь приоткрылась. Ровно
настолько, чтобы в зазор вместился подслеповатый глаз.
– Удостоверение похажи! – потребовал глаз. Хотя, конечно,
потребовал его обладатель, но Волков шутки ради решил думать, что с
ним разговаривает именно всевидящее око дяди Толи.
Раскрыв удостоверение, ведьмак сунул «корочку» под нос
престарелого вахтера:
– Пожалуйста.
Глаз одобрительно заморгал, откашлялся и скрылся во тьме... а
дверь отворилась чуть шире.
– Шустрее! – нетерпеливо шикнул дядя Толя и сделал приглашающий,
но судорожный жест. – Заваливайся!
Едва Волков просочился в ведьмачью обитель, как дверь вновь
захлопнулась. Провернулись замки.
– И щего встал? – Дядя Толя бесцеремонно подтолкнул Макса в
спину. – Платон Ярославовищ с самого утра ожидает.
Волков, мимоходом глянув на настенные часы, – стрелки показывали
три минуты девятого – решил не уточнять, с какого такого «самого
утра» его ожидает начальник и, миновав короткий коридор-прихожую,
прошел к одной из деревянных дверей.
Остановившись напротив выцветшей таблички с надписью «Трофимов
П. Я.», деликатно постучался.
– Войдите! – рявкнули в ответ, и Макс толкнул дверь.
Из кабинета начальника вырвалась смесь резких запахов:
корвалола, нафталина, сырости и табака. Повидавший всякого ведьмак
с трудом сдержался, чтобы не сморщиться от тошнотворного «амбре».
Прикрыв дверь, нашел в себе силы натянуто улыбнуться.
– Доброе утро, Платон Ярославович! – щелкнув каблуками,
отчеканил он и вытянулся по струнке.
– А-а, Волков, это ты, – подняв на Макса проницательный взгляд,
приуныл сидящий за столом грузный мужчина лет шестидесяти. Пояснил:
– С вечера жду слесаря, толчок потек... а тут ты... вместо
слесаря... или не слесаря, а сантехника? Всегда их путаю...
– Вызывали, Платон Ярославович? – видя, что начальник собирается
погрузиться в пространные размышления, аккуратно перебил Макс. До
такой степени аккуратно, что вроде как и не перебил.
– Вызывал, вызывал. – Трофимов показал на стул, что стоял возле
стола: – Присаживайся. Разговор будет длинным.
Последняя фраза не предвещала ничего хорошего, поэтому Волков,
пытаясь вспомнить все свои косяки, осторожно опустился на краешек
стула. И с удивлением понял – вспоминать-то особо и нечего, в
последнее время никаких оплошностей не было! Даже ночная охота на
костомаху прошла на пять баллов. Если не считать маленькой помарки
Захара... Неужели Трофимов из-за нее вызвал? Но как он узнал про
ошибку Полунина, если Макс не успел подать рапорт? Или Захар сам
проболтался?.. Или Макс себя накручивает, а Платон Ярославович
вызвал его по другому поводу? Например, для ознакомления с новым
делом?