А уж когда уходил богатырь из Шестого царства, изловили его
портнихи да горничные и насовали полную котомку того пера с пухом.
Вздыхали при этом томно все, как одна, завидуя незнакомой спящей
красавице.
Словом – скучно все вышло у Анжея. И рассказать-то царевне
будет не о чем. Так… работа. Будто и не выезжал из Тридевятого
никуда…
– А это еще что? – Олешек вытаращился на прозрачную,
едва заметно светящуюся стену, выросшую перед ними среди
деревьев.
Анжей нахмурился. Он дольше был в отряде и видел уже такое.
– Защита, – ответил вместо него Акмаль. – Нас
пропустить должна. Ратмир такую ставит, когда вовсе всем до единого
разъезжаться приходится…
Тронув поводья, он первым двинулся прямо на стену. Анжей с
Олешеком двинулись следом, промедлив не дольше мгновения.
Стоило конским мордам прикоснуться к стене, та словно мигнула. А
когда сквозь нее проходили богатыри, сверкнула – и будто
молнией прошило, тряхнув, каждого. А еще миг спустя они были уже по
другую сторону.
– Зверье она пропускает, кони и вовсе не чуют ничего,
– пояснил снова Акмаль, обращаясь к Олешеку, совсем недавно
закончившему свое ученичество.
– Странно, – Анжей продолжал сосредоточенно
хмуриться. – Ратмир должен быть на месте… он ведь только на
доклад к государыне собирался – и назад…
На входе в дом богатырей тряхнуло еще раз – однако войти
снова удалось.
Вот только ни Ратмира, ни царевны в доме не обнаружилось.
…Царевна нашлась в итоге в каморке колдуна.
На двери висела приколотая кинжалом записка: “Осторожно! Злая
мышь!”. Переглянувшись, богатыри разом пожали плечами, а стоявший
ближе всех Акмаль потянул на себя ручку двери.
Чтобы тотчас же с негромким ругательством отшатнуться. Нет,
Акмаль был отнюдь не робкого десятка. Просто очень уж это
неожиданно – обнаружить за дверью ощеренную зеленую мышь с
доброго пса размером.
Даже если тебя предупреждали.
Мышь заворчала, скалясь и переступая с лапы на лапу –
точно как сторожевой пес, готовый броситься на каждого чужака, что
посмеет войти на его территорию.
В глубине каморки, на длинном столе, где колдун готовил обычно
свои зелья, виднелся прозрачный, будто хрустальный, короб, в
котором лежала, сложив на груди руки, царевна Алевтина
Игнатьевна.
Кто-то из богатырей пошевелился, и мышь, коротко рявкнув,
кинулась.