Зато все точно знают, что жар-птицы падки на яблоки. Знаменитый
яблоневый сад царя Берендея из Шестого царства они обносили
подчистую. Вот и осерчал однажды царь, велел ловушек в саду
понаставить, да всех вредителей и переловил.
С тех пор Шестое царство знаменито не только яблоневым царским
садом, но и жар-птицами. Как оказалось, эти создания легко
приручаются, если кормить их яблоками регулярно. Царский двор зимой
экономит теперь на дровах, ибо терем отапливается клетками с
птицами.
…Правда, сам терем пришлось на каменный перестраивать. Но
царских любимиц никто не винил. Главное ведь, что не пострадал
никто!
Летом только жарковато в тереме. Ну так сколько там того лета, в
Шестом-то!
И кадки с водой всюду расставлены. На всякий случай!
Ясное дело, от всякой птицы в доме и пух, и перья летят. У царя
Берендея все в ход идет. Хозяйственный он царь. А потому тот
огненный пух и перья сенные да горничные девки в тюки собирают, а
портнихи потом с ними перины да одеяла шьют. С подогревом выходят
перины.
И спят на тех особых перинах – сам царь Берендей со своей
царицей, да еще тридцать три его дочери.
Летом тяжко им, должно быть, спать. Да уж чего ради царского
величия не потерпишь! Зато ни у кого таких больше нет.
Уж казалось бы – чего проще: столковаться с любой из
тридцати трех царевен… страшны они, правда, как Михайла в гневе.
Краснолицые все какие-то, будто свеклой щеки мазали, да рука
дрогнула. Раз сорок дрогнула.
Ну так для дела-то… А перину потом вспороть незаметно.
Только вот Анжей сразу будто наяву вообразил, как проснется
Алевтина, да как примутся богатыри наперебой рассказывать о своих
подвигах… и как промолчит он один. И как спросит царевна уже у
него: а ты-то какой подвиг совершил для меня, ясновельможный пан?
Что ответить тогда?
Словом, пришлось честь по чести договариваться с царем
Берендеем. Рассказывать ему про красавицу, мертвым сном спящую.
Просить, требовать…
Как водится у хозяйственных царей, Берендей свою выгоду упускать
не стал – попросил отслужить три службы. Повернуть вспять
реку, сровнять с землей гору да извести морское чудище, что
прибрежные поселки разоряет.
За три службы Берендей таки отжалел герою перышко.
Одно.
Даже, в виде особой милости, дозволил покормить жар-птицу
яблочком.
Птица оказалась с петуха размером и такая же противная. Только
что хвост пышный, красивый, огненный. Яблочко она мигом выхватила,
а подателя еще и в руку клюнула.