Кривой горбун с прокуренным голосом — служка Ромий — даже в сени Фатху не пустил:
— Нечего здесь медведям делать! Коль переживаешь за своих тёток, сиди на завалинке, ожидай.
Снежинка прыснула в кулачок: тёткой её ещё не называли. Фатху послушно отошёл в сторону, по ступеням высокого крыльца сначала поднялась Зулла, за ней уже Снежана. Берегиня сидела в центре сумрачной горницы за круглым столом с массивными ножками. Такой и с места сдвинуть не получится, как только заволокли сюда — удивилась Снежана. От хриплого голоса ведуньи у неё мурашки по спине побежали.
— Чего пришла? Зачем медвежонка своего привела ко мне? — зыркнула на вошедших Берегиня.
Зулла приблизилась к столу и высыпала на него горсть монет, полученных недавно за шубу, пошитую для городской барыни:
— Помощи твоей прошу, смилуйся, разъясни, как Снежане инициацию проходить: с людьми или с кем другим.
— Так смеска она! — прикрикнула ведунья, не прикасаясь к деньгам. — Хочет здесь, милости просим. Хочет с оборотнями — не держим. Отец-то чего решил? Фатху твой?
— Фатху не отец ей, Берегиня, — едва слышно проговорила Зулла.
— Что? — ведунья встала, выпрямилась и грозно посмотрела на ссутулившуюся женщину: — Как прикажешь понимать тебя? Кто ж тогда отец?
Она была небольшого роста, Зулле до носу не доставала, но от тщедушного немолодого тела веяло такой мистической мощью, что у обеих просительниц задрожали колени. Снежана не смогла стоять, прислонилась спиной к притолоке, в Зулла, так вообще на табурет опустилась.
— Н-не знаю, кто. Знала бы, не пошла к тебе.
— О, как! — всплеснула руками ведунья. — Изменила мужу, и не знаешь, с кем! А какая любовь была по молодости! Слушать не хотела ни о ком из парней, Фатху ей подавай!
Зулла обхватила голову руками и запричитала:
— Не изменяла я, не мой это ребёнок…
Берегиня упала на свой стул, откинулась на спинку и захохотала:
— Ой, уморила, ой, давно я так не веселилась! Отец — не отец, мать — не мать! В капусте, что ли нашли деточку?
— Не в капусте, — покачала головой Зулла, — на острове. Фатху подобрал брошенного ребёнка и принёс мне.
— Так я же сама видела! — гневно выкрикнула Берегиня и ткнула крючковатым пальцем в сторону Снежаны. — Видела, как грудью кормила её! А говоришь, не рожала! Откуда молоко?
— Хранитель Севера чудо явил, — со вздохом ответила Зулла. — Я согреть младенчика хотела, к голой груди прижимала, а девочка ну сосать! Пусть, думаю, быстрее оттает. А потом гляжу: молочко у ней на губах. Чудо.