– А я бы съездил… – начал загораться идеей Волк. – Там ведь столько бывших знаменитостей, такие яркие типажи…
Встав, Красная Шапочка поправила короткий подол шелкового халатика, и Волк отвлекся.
– Вовочка, у тебя эфиры два раза в день. В принципе один прямой эфир мы имеем право заменить на запись, выложив цифровое подтверждение сегодняшнего дня. Но, во-первых, выкладывается запись, а не прямой эфир, то есть снимается десять процентов за передачу, а во-вторых, ты купил для своего «Герра Хуана» какую-то блестящую штуковину, мы докупили два новых свитера для эфира и… деньги опять закончились.
– Конечно же они закончатся! – со смехом согласился Волк. – Ты ведь и о себе не забыла, Оленька, прикупила к осени плащик, к нему сумочку, а к ним ботильоны.
– Быстро на кухню, на съемку! – прервала Волка Красная Шапочка.
Пока Волк переодевался в новый бежевый свитер и светлые джинсы, выставлял банки с «Ротемитом», тарелку, ложку и хлеб, Красная Шапочка настраивала камеру и колонки.
– А может, и хорошо, что собачье питание не из натурального мяса? – задумчиво произнесла она.
От «крамольного» заявления Волк, резавший хлеб, выронил на стол нож.
– Да как ты можешь говорить такое? – до потемнения своих желто-золотых глаз возмутился он. – Это почему же?
– Потому, что ради этого мяса животных жестоко убивают в адских условиях скотобойни!
Если уж Красная Шапочка что-то втемяшила в свою прекрасную голову, вытеснить это оттуда было совершенно нереально.
– Ладно, – сказал Волк.
За прошедшие две недели он уже понял, что спорить с Красной Шапочкой абсолютно бесполезно – любое давление вызывало у нее либо возмущение, либо слезы, либо и то, и другое сразу, что давало совокупный эффект одновременно грянувших пожара, затопления и капитального ремонта.
– И вообще, – Красная Шапочка уперла «руки в боки», переняв жест своей матушки. – Утренний эфир необходимо переписать, ты окончательно перестал скрывать свои чувства, а точнее отвращение к «Ротемиту».
– Перепишем все или только последнюю фразу? – расстроился Волк.
– Последнюю, – вздохнула Красная Шапочка. – А всю передачу я в монтаже подотру и соштопаю. Помнишь, как ты сидел? Давай, садись так же.
Волк послушно принял позу, практически идентичную той, в которой пророчил себе скорый конец от проклятого «Ротемита».