Однако совсем скоро начальник сидел уже на своем обычном стуле, переставив кресло по другую сторону стола – для посетителей. На удивленный вопрос Альбины Егоровны он ответил, что в кресле этом его тянет в сон, а другое дело, надо, мол, уважать и посетителей. Особенно старался начальник усадить на это кресло тех, кто любил посидеть подольше. «Быстрее уйдет», – думал про себя начальник. Дело в том, что в кресле водились клопы. Альбина Егоровна тоже с удовольствием присаживалась на край кресла, но подолгу сидеть как бы стеснялась, быстро уходила, и не забывала при этом всякий раз похвалить кресло. Чего греха таить, лелеяла она надежду попросить кресло у Василия Степановича, да стеснялась сразу, выжидала, возможно, и потому, что была дамой царственной, тяжелой, и сидеть на обычном стуле ей было как-то неловко: не убиралась она на этой малой площади.
И мечта ее сбылась! Начальник, выждав стратегически рассчитанное время, обронил однажды небрежно, не отрываясь от бумаг: «А можете взять…»
И кресло оказалось за главным столом бухгалтерии. Василий Степанович, бывший капитан катера, и в начальниках флотского юмора не забыл. Теперь он частенько стал заходить в бухгалтерию то к экономисту, то к самой Альбине Егоровне и осторожно приглядывался к ней. «Ага, пожигают!.. – отмечал про себя. – Ну, тут вам хватит!..» – а вслух говорил:
– Что, Альбина Егоровна, неспокойно сидишь, перед ревизией будто?
– Да так, не выспалась чего-то, голова болит сегодня…
Через неделю кресло было выкинуто в коридор – для вольного посетителя, а потом и вовсе его выдворили на крыльцо конторы. Днем, греясь в скупом осеннем солнышке, спала на нем конторская кошка, а ночью величественно восседал сторож. Вот в это-то время и попалось на глаза Строповне кинутое на произвол судьбы кресло.
– Что это такое богатство кошке отдали? – возмутилась она и согнала кошку с нагретого места.
– А вот, – будто ждал ее, вышел на крыльцо начальник, – квартиру получила? Получила… Забирай теперь и мебель новую. Отдыхай после вахты… Вон, смотри-ка – это возчик Демьян едет на лошади?. Давай грузи скоренько и вези, пока никто не видел.
– Ай!.. Или вправду, Василий Степаныч?!
– Бери, бери, пока дают… Задаром…
– Вот спасибо-то, вот настоящие-то люди как!..
Узнала она потом или нет, что кресло было с «секретом»… Но это и не важно: все равно беда ее ждала неминуемо. Когда пооттопила она свое новое жилище, из потемневших пазов и изо всех щелей древнего обиталища выползла несметная армада местных клопов… Весь поселок оббежала она, спрашивая везде дусту. В магазинах, как на грех, никакого такого яду не было, и Строповна – она дежурила тогда на берегу в караванке – целыми днями проходу никому не давала, встречного и поперечного спрашивала про дуст. Иные чистосердечно советовали ей выморозить их с наступлением настоящих холодов (зима только начиналась), механики предлагали солярки, уверяя, что ни одно насекомое ее запаха не выносит… Но все это не подходило. Как известно, самый лютый мороз паразита этого не берет; притворившись, он замрет и будет ждать столько… В общем, жизни твоей не хватит! А от солярки у Строповны и в караванке голова кружилась. Когда пропитанные ею за лето механики собирались покурить в будочке, она уходила на воздух.